кубок гостеприимства.
«Молоденький, — подумала она, — будешь послушным». Сердце у нее радостно забилось.
Людовик смотрел на нее, пораженный. Он никак не ожидал встретить такое прекрасное создание; ее открытые глаза спокойно ему улыбались. Она показалась ему совершенством.
Принц соскочил с коня, поклонился ей и поцеловал руку.
— Добро пожаловать в Аквитанию, — сказала Элинор. — Прошу в замок.
— Мой принц довольно мил, — сказала она Петронелле, когда сестра зашла к ней вечером в спальню. — В этих франках есть благородство. В сравнении с ними некоторые наши кавалеры выглядят неуклюжими. Его манеры безупречны. Но поначалу в нем ощущается холодность.
— Это пройдет, раз он увидел тебя, — сказала всегда восхищенная Петронелла.
— Думаю, да, — рассудительно согласилась Элинор. — Но ведет он себя сдержанно. Его воспитывали как священника.
— Не могу вообразить тебя женой священника.
— Ну нет, о священнике мы забудем. Неужели придется ждать, когда закончатся все эти церемонии. Мне хотелось бы сейчас же заняться любовью.
— Тебе всегда хотелось любовника. Отца это беспокоило.
— Но это же естественно. И ты тоже хочешь.
Петронелла, вздохнув, посмотрела куда-то вверх:
— Увы, мне еще долго придется ждать.
Потом они пошептались, обсуждая мужчин двора и достоинства тех, кто годился, по их мнению, в любовники. Элинор вспомнила о некоторых амурных подвигах их деда.
— Он был величайшим любовником своего века.
— А ты его превзойдешь, — сказала Петронелла.
— Чтобы женщина — и такое, вот все удивятся, — рассмеялась Элинор.
— Ты ни в чем не уступишь мужчинам.
— Мне не терпится начать, — сказала Элинор и засмеялась.
Принц полюбил слушать, как поет Элинор, перебирая тонкими белыми пальцами струны арфы или лютни. В один из вечеров Элинор сказала ему:
— Я спою для вас мою собственную песню.
В песне говорилось о том, как сердце тоскует по любви, и о том наслаждении, какое любовь доставляет при полном удовлетворении.
— Откуда вам это известно? — спросил принц.
— Какое-то тайное чувство подсказывает мне это.
Ее глаза излучали обещание счастья, желание счастья захватило его. Он уже не думал беспрестанно о церковной торжественности; его стали занимать тайны, которые он откроет вместе со своей невестой.
Они часто играли в шахматы, и Элинор неизменно побеждала. Возможно, у нее больше игровой практики. Пока он постигал науку служения церкви, она проходила науку придворной жизни. Играли они непринужденно. Объявляя ему мат, она весело смеялась, в этом она вся. Молодые вместе гуляли по саду. Элинор показывала ему южные цветы и растения, рассказывая о тех, из которых готовят примочки и мази.
— От них кожа делается лучше и в глазах появляется блеск, — поясняла она, — а есть и такие, что разжигают любовь.
— Мне кажется, что для тебя следует сделать такую настойку…
Он порывисто схватил ее за руку и посмотрел в глаза:
— Нет, в этом нет никакой нужды.
— Значит, я для тебя достаточно привлекательна?
— Больше чем достаточно.
— Тебе хочется скорее жениться?
— Жду не дождусь.
Элинор отстранилась со смехом.
— Неплохо для моего монаха, — призналась она потом Петронелле.
Видя, как молодые сердца наполняются любовью друг к другу, аббат Сюжер счел, что оттягивать женитьбу дальше не стоит. Правда, Элинор еще носит траур по недавно скончавшемуся отцу, но это государственное бракосочетание, и чем скорее оно будет осуществлено, тем лучше для всех. Он сказал об этом принцу и удивился, как тот охотно дал согласие — это при всем своем недавнем нежелании. «Герцогиня Аквитанская — просто чародейка», — сказал себе аббат.
В июле молодых венчали.
Элинор облачили в ослепительный свадебный наряд, затем она села на коня под роскошной попоной и направилась по улицам Бордо в церковь святого Андрея Первозванного, где их венчал архиепископ Бордоский. Это был великий день! Еще год назад она боялась, что сводный брат отнимет у нее наследство. Но судьба повернула по-своему. Теперь ничто не препятствовало ее мечтам.
Она счастлива, и лишь маленькая печаль омрачала торжество: путь к нему пролег через смерть отца, которого она все-таки любила. Но теперь Элинор единовластная герцогиня Аквитанская, а очень скоро (в этом она не сомневалась, как не сомневался никто вокруг) она станет королевой Франции.
* * * Элинор расцвела. Она была предельно чувственна, и замужество пришлось ей по вкусу. Бедняга Людовик был не таким пылким, хотя он любил ее даже жарче, чем она сама могла бы его искусственно распалить. Элинор обожала любовь; она знала, что так будет, когда еще маленькой девочкой распевала в саду песни про любовь. Песни посвящались любви романтической. Элинор о ней мечтала, но хотела и любви плотской. Она могла бы стать непревзойденным мастером любви, но не в данном случае: это ее первый опыт, и ведет ее лишь природное чутье.
У молодых было славное время: дни проходили в свадебных празднествах, а ночи — в любви. Непрерывно звучала музыка. Элинор приучала его к балладам и романсам, она их исполняла блестяще. Молодожены были на вершине блаженства, но это не могло продолжаться вечно. Наступило время закончить ристалища и рыцарские турниры, принцу пора покинуть замок невесты и с молодой женой возвращаться в Париж.
На всем пути их приветствовал народ. Элинор теперь французская принцесса, а Людовик стал герцогом Аквитанским. Этот союз всем на пользу. Аквитанцы получили защиту под сенью золотых лилий, а французский король заключил в свои пылкие объятия сильного и богатого соседа. Союз сулит надежды на желанный мир. Это благоприятный ход событий, он радовал простых людей, для кого нет страшнее бедствия, чем набеги чужеземных войск, грабивших дома и захватывавших женщин.
Так молодые доехали до Пуатье, где их встретили очень радушно. Они разместились на ночь в гостеприимном замке. Неожиданно в отведенные им покои явился аббат Сюжер. По его лицу было видно, что принес он недобрые вести. Аббат был человеком, который не прибегает к осторожным выражениям. Он низко поклонился и сказал:
— Да здравствует король!
Людовик понял, что его опасения сбылись, а Элинор — что мечта ее осуществилась.
— Моего отца не стало, — сказал Людовик отрешенно.
— Он отошел в страшных муках, но теперь уж свободен от них. Если вы исполните его волю, вы будете править, как он завещал: мудро и справедливо.
— Это я буду стараться делать изо всех моих сил, — с жаром ответил Людовик.
Беззаботный медовый месяц закончился. В стране сталкивались противоборствующие стихии, и Людовик не мог оставаться безучастным. Не то чтобы французы хотели вместо Людовика другого короля, при правлении Людовика Толстого порядок соблюдался, просто не все его подданные получили то, на что рассчитывали. Теперь же, когда на троне оказался неопытный мальчик, можно было попробовать добиться своего. Через несколько дней после смерти Людовика VI восстал Орлеан.
Аббат Сюжер сказал королю, что пришло время употребить власть. То, как он поведет себя сейчас,
