— Говорят, что за вами много побед.
— Мне кажется, на поле брани я не теряю своей чести.
— А на поприще любви?
— Любовь для меня не сражение.
— Да? Однако когда рассказывают о вас, то вспоминают ваши победы в любви, пожалуй, чаще, чем ратные.
— Могу только повториться: о, эти слухи. Вас ввели в заблуждение, скорее я бываю побежденным.
— Вашей супругой — это несомненно, а может быть, и моей сестрой королевой…
— Здесь вы не правы — не все так, как выглядит.
— Мне не понять вас.
Граф приблизился к ней на шаг и взял ее за руку.
— Нельзя смотреть на солнце, не отводя взгляда, — это опасно, оно может ослепить.
— Неужели вы на солнце сейчас глядите, ваша светлость?
— Прямо ему в глаза.
— И не боитесь ослепнуть?
— Я уже ослеплен невероятно. С ума схожу! — Граф схватил ее и поцеловал.
Петронелла вскрикнула, изобразив негодование, вырвалась и побежала по аллее туда, где толпился народ.
Это было началом.
К королю приехал граф Теобальд Шампанский. Он был известен как мудрый правитель своей провинции, хороший военачальник, и Людовик рассчитывал на его содействие в кампании против Тулузы.
Когда король принимал графа, Элинор при сем присутствовала. Ей хотелось, чтобы весь мир знал, что у Франции есть не только король, но и королева, поэтому настояла на своем присутствии при подобных встречах.
— Добро пожаловать в Париж, — сказал Людовик. — Надеюсь, ты в добром здравии.
— В отличном, сир.
— И так же готов к бою? — Если вы имеете в виду это дело с Тулузой, сир, то тут вам ничем помочь не могу. Не думаю, что Господь благословит такое дело.
Элинор нахмурилась:
— Может быть, вы объяснитесь?
— Конечно, ваше величество, — поклонился граф. — Я не могу присоединиться к тому, что считаю несправедливым в отношении графа Тулузского.
— Несправедливо отобрать то, что ему не принадлежит и на что он не имеет никаких прав?
— Как будто все права на владение у него имеются, ваше величество.
— Вам не известно, что Тулуза отошла к моему деду в связи с его женитьбой и он оставил Тулузу на попечение Сен-Жиля на время участия в крестовом походе?
— В таком случае, ваше величество, мне не понятно, почему до сих пор это не было востребовано обратно.
— Потому что только сейчас это дело может быть решено, но это не значит, что его совсем не следует решать. Лучше уж поздно, чем никогда.
— Я остаюсь при своем мнении, ваше величество.
— Вы забываете, что можете навлечь на себя неудовольствие короля и королевы.
Граф поклонился и спросил позволения удалиться.
Когда он вышел, Элинор взорвалась:
— Наглый пес! Как он смеет поучать нас!
— Он вправе высказать свое мнение, — возразил Людовик мягко.
— Разве мы не король и королева? Как можно сносить оскорбление в собственном замке! Вот увидишь, его милость граф Шампанский горько пожалеет об этом!
Людовик успокаивал королеву, но уговоры Людовика не помогли, королева осталась неумолимой.
После аудиенции у короля Теобальд направился в апартаменты к своей сестре, жене графа Вермандуа. Сестру он нашел в расстроенных чувствах. Расстроен был и Теобальд. Его сильно огорчил тон, каким осудила его королева за отказ поддержать кампанию против Тулузы.
— Что с тобой, Элинор (сестру его звали так же, как и королеву), почему такая печальная? Опять Рауль тебе изменил?
Сестра пожала плечами.
— В том нет ничего необычного.
— Жалею, сестра, что ты вышла за него замуж, хоть он и кузен короля. Кто теперь его пассия?
— Не знаю. Не пыталась выяснить. Мне кажется, что лучше оставаться в неведении.
— Но нельзя оставлять его в неведении твоих переживаний.
— Конечно, он знает, только это ничего не дает. Сейчас он слишком сильно увлечен и больше ни о чем не может думать. Все делается втайне, конечно. Не сомневаюсь, это какая-то женщина, обманывающая своего мужа, как Рауль обманывает меня.
— Тебе его не переделать, Элинор.
— Боюсь, что да. Он будет гоняться за женщинами, пока ноги носят.
— Я поговорю с ним.
Сестра покачала головой.
— Лучше не надо. Видно, таким, как мне, судьба уготовила иметь неверного мужа… Порой мне кажется, что нам лучше было бы родиться в бедности… Ты посмотри, как разбросало нашу семью. Детство прошло так быстро… В большой семье, как наша, младшие не успевают хорошо узнать старших, как те уже покидают родное гнездо… Я часто думаю о брате Стефане…
— О короле Английском? Да, вспоминай его почаще и молись за него. Он нуждается в наших молитвах.
— Помню, как мы все радовались, когда он завоевал корону.
— М-да, и плакали, когда Матильда решила ее отнять.
— Мне хотелось бы видеться с ним почаще. Но это удается, лишь когда он приезжает в Нормандию.
— Бедняга Стефан, видно, нелегко носить корону.
— Ты, значит, предвидел это, Теобальд. У тебя было больше прав на английскую корону, чем у Стефана. Ты самый старший у нашей матери, и Вильгельм Завоеватель тебе такой же дед, как Стефану.
— Стефан рос в Англии. Тогда король Генрих и решил сделать его наследником.
— Если бы муж Матильды не умер и она осталась бы в Германии, в Англии не было бы этих ужасных войн.
— Но она дочь короля, и многие считают ее прямой наследницей английского трона. Стефан наш брат, и я буду помогать ему, чем смогу, но Матильда, как ни говори, дочь короля. И это нельзя забывать.
— Бедный Стефан, дай Бог, чтоб у него все было хорошо. Какую ношу ему приходится нести!
— У него хорошая жена. Ни у кого нет такой.
— Но и ей он изменяет. Есть ли хоть один верный муж?
Теобальд погладил сестру по руке.
— Не бери близко к сердцу неверность Рауля. Уж такой он есть. Королева Стефана вынуждена мириться с этим. Забудь это и ты.
— Что делать, я так и поступаю, Теобальд, но мы говорим не о том. Хуже, что ты вызвал недовольство королевы, это может повлечь за собой серьезные последствия.
