– Нет! Не беспокойтесь, пожалуйста!.. Я привык… – отвечал я ему, не сводя глаз с его пальца, лежавшего на кнопке сонетки. Ничтожное движение одного сустава – и мне в желудок высыплется из жерла пушки штук триста картечи. Ожидая каждый миг такого угощения, – невольно делаешься галантным.
– Как видите – Нам самим не очень удобно, но Наш долг перед богом приказывает Нам страдать! – сказал он, грустно качая головой.
Весь с головы до ног закованный в броню, подобно древнему рыцарю, он, как все властители народа в наши дни, сидел на троне из штыков. Но костюм его был слишком тяжёл, и трон не казался прочным. При неосторожных движениях царя штыки колебались, угрожая развалиться, и он неловко балансировал на них.
– Мы читали ваше интервью с Василием Фёдоровичем, королем Германии и братом Нашим, – заговорил царь, мечтательно полузакрыв глаза. – Вот король! Он король даже тогда, когда у него расстроен желудок… А Мы не можем сказать это про себя! – вздохнув, прибавил он и поднял наличник шлема тщательно вымытой левой рукой, потом достал откуда-то из-под брони бумажку и, бегая по ней глазами, – заговорил:
– Ум человеческий – убийца богов и королей – имеет в короле Германии непобедимого соперника… Да, это король! Он твёрдо знает, что верною подругой вождей народа всегда была богиня Глупости…
– И лжи, ваше величество! – добавил я.
Он взглянул на меня и сухо произнёс:
– Речь Царя не должно прерывать!.. Да, вы хорошо, правдиво написали о короле Василии Фёдоровиче… Однако это не даёт вам права перебивать Наши речи… Всякий должен знать своё место!.. Царь – на троне, подданный – у его ног. Но – не смущайтесь этим замечанием – Мы понимаем, что вы не можете припасть к Нашим ногам… И знаем Мы, – прибавил он, вздохнув, – что прошло то время, когда подданные бросали к ногам королей свои сердца… как рассказывают об этом придворные историки… Но придворные историки стали непопулярны в народе… вот где ясно виден вред грамотности!.. Подданные швыряют в ноги Царей всякую дрянь… Это называется прогресс техники!.. Сколько силы воли и мудрости должны иметь Цари, чтобы задерживать течение времени, чтобы вводить поток мыслей в русло почтения и страха пред богом и Царём… – Он вздохнул, тревожным жестом поднял руки к лицу и, прищурив глаза, внимательно осмотрел их, двигая пальцами. Ноздри его нервно вздрагивали, точно обоняли какой-то острый, колющий запах.
Лицо царя совсем не поражало величием. Это было лицо человека прежде всего болезненно трусливого, а потом уже злого и неумного…
Его руки бессильно упали, обе сразу, на его колена – железо налокотников задело о броню, наполнив комнату холодным, резким звуком. Царь вздрогнул, оглянулся и продолжал, скользя глазами по бумажке:
– Вот, говорят, что руки у Царя всегда в крови народа… какая ложь! Как это можно видеть? Ведь Мы не сами льём эту кровь?.. К тому же Мы каждый день, раз по пяти, а иногда и больше, моем руки в воде, горячей м с духами, чтобы даже запах крови был не слышен… да! О! Как бы Мы хотели, чтобы кто-нибудь поведал миру правду о Нас. Благодаря дурацкой болтовне газет Европа к Нам относится предубеждённо и несправедливо… Никто не знает, как искренно тревожит Нас судьба народа нашего… как жжёт Нам сердце мысль, что он, народ, самим богом отданный во власть Нам, – ныне восстаёт против бога, отрицая власть Царя.
– Я могу правдиво повторить всё, что вы скажете, ваше величество, – предложил я.
Он внимательно посмотрел на меня и красноречиво указал глазами на сонетку в своей руке.
– Да, вы поставлены в такое положение, в котором можно говорить только правду!
И, вынув из-под брони бумажку, стал читать но ней:
«В газетах пишут, что Мы убиваем невинных десятками и сотнями, – неправда это, как всё, что напечатано в газетах и десять лет тому назад, вчера, сегодня и даже завтра и через год в них напечатают, всё это ложь и будет ложью, если не послужит во славу доброте и мудрости Царя России. Европа Нас считает деспотом, тираном, злым гением России, чудовищем, которое сосёт её живую кровь и гложет мясо русского народа»…
Он замолчал, читая про себя, потом пожал плечами и вполголоса заметил:
– Зачем он это написал? Дурак!.. Гм… да, вот где начало…
«…Разумным людям всем известно, что всякий честный Государь, власть над народом получивший с неба из рук владыки мира, – обязан сохранять свой божий дар во что бы то ни стало. А для сего Царям необходимо и убивать и вешать всех, кто дерзновенно отрицает святое право Царской власти над жизнью и имуществом людей. Царь, как наместник бога на земле, есть верный пастырь своего народа. Источник мудрости, дарованный от бога, – Он должен охранять сердца людей от вредных мыслей, которые в них сеет дьявол. Для всякого Царя необходимо, чтобы народ его был целомудренно наивен и всё, что вытекает из смысла Царской власти, он принимал как милость, ниспосланную с неба, – молитвенно, покорно и безмолвно»…
Царь прервал чтение, закрыл глаза и, улыбаясь довольною улыбкой, с минуту помолчал. Потом вздохнул с наслаждением и воскликнул:
– Как хорошо написал, бестия! Большой талант – чужие мысли излагает так, как будто бы он с ними родился!.. Да, недаром из полка его прогнали за шулерство… каналью!..
– Могу я узнать, ваше величество, кто автор этой поэмы? – спросил я у царя.
– Один жандармский офицер… большой прохвост… как, впрочем, все жандармы из поэтов… Мы хотели прочитать эту речь перед Думой, как Нашу тронную… но Нам сказали, что поэзии в политике – не место. Притом же эти члены Думы – народ покуда ещё дикий, неприрученный… глядят, как волки, и, видимо, совсем не понимают, что значит – Царь! Все они – ребята довольно прилично одетые, но не имеют орденов и потому – неблаговоспитаны. Со временем Мы, может быть, дадим им ордена… если это поможет им исправить свои недостатки. Мы всё-таки сказали им речь, написанную кратко и доступно для их ума одним лакеем Нашим… Лакеи – самый верноподданный народ; воруют – много, но престолу служат – как лакеи. Потом хотели Мы их разогнать из Думы, но Нам министры отсоветовали, – рано, говорят… Наш Трепов, как искренний радикал, рекомендует расстрелять их… но с этим можно и не торопиться, Мы думаем… Теперь Мы через вас пускаем эту речь в печать, чтобы весь мир знал правду о вожде русского народа. Будем продолжать… Где Мы остановились… «молитвенно, покорно и безмолвно»… ага! Попробуем читать на память…
Он закрыл глаза и продолжал:
«Мы повелели убивать» – не то! Забыл… «Мы убивали народ без счёта» – нет, не так! Речь без бумажки трудно говорить!.. К тому же Нам теперь необходимо говорить ритмической прозой – она лучше затемняет смысл речи и придаёт ей величие… А научиться этому трудно. Ну… продолжаем:
«Доверенный владыки неба по управлению народом на земле, – Царь должен быть и строг и грозен, но – справедлив. Молва о том, что будто Нами, Царём России, какие-то «невинные» убиты, – конечно – клевета. Мы лично никого не убиваем, Нам некогда заняться этим делом… Рука Царя не обладает ни временем, ни силой для истребления народных масс. Крестьяне и рабочие в России убиты солдатами и казаками. Солдаты и казаки, Мы полагаем, прекрасно видят, кто прав, кто виноват: убитые – их братья и отцы. По долгу службы избивая своих родных, они, наверно, знают, кто должен быть убит, кто изувечен, кто – только разорён… И, наконец, – невинно убиенный, он – в рай идёт! Зачем же тут кричать о зверствах, преступлениях»… и прочее? Не всякий может в рай попасть так дёшево и быстро, как верноподданный Царя России, наместника Христова на земле и сына православной церкви… И – далее: «что значит для страны с таким огромным населением хотя бы миллион убитых? А Мы за целый
