— Да ты просто в штаны наложил, — презрительно отозвался Джейсон. — Признайся, у тебя ведь кишка тонка, а?
— Да, — ответил Адриан, голос которого звучал на удивление трезво. — Для этого дела тонка, во всяком случае.
Дэйв и Даррен замешкались на лестнице — это замечание смутило их. В их кружке было общеизвестно, что Адриан строит из себя полного отморозка, который не боится ничего. Его излюбленным способом выпускать пар, по слухам, было писать пульверизатором непристойные слова на боках пролетающих мимо астероидов. Если Адриан не хотел ввязываться в это дело, это означало вероятность того, что в нем присутствуют элементы риска.
— Ну и иди в задницу, — голос Джейсона раздавался с верхушки лестницы, но звучал он отдаленно и невыразительно. Было очевидно, что он обнаружил способ забраться в кабину. — Эй, эти идиоты оставили ее незапертой! Вот уроды, а?
— Да уж, им на все наплевать, — согласился Дэйв, но его мысли были далеко. Возможно, это была не такая уж хорошая идея в конечном счете. Эта штука была действительно большой, в
— Есть! — в голосе Джейсона звучал триумф, и остальные трое переглянулись. — Эд, ты идешь или нет?
Адриан мгновение помедлил; затем он пожал плечами и быстро вскарабкался по лестнице. Он больше не боялся — он уже прошел эту стадию, — и ему было очень интересно, что будет дальше.
— Иду, — откликнулся он.
— Только смотри снова не потеряй штаны, — прокричал Джейсон. — Если ты опять начнешь мандражировать, я останавливаться не буду, понял?
— Иди ты, — ответил Адриан, и по его тону остальные поняли, что он снова стал самим собой: тот самый старый добрый Адриан, который был всегда не прочь поиграть в цыпленка на краю Времени. — Мы еще посмотрим, кто первый наложит в штаны, сынок.
Джейсон ухмыльнулся. Он сидел в пилотском кресле, пытаясь угадать, какой из переключателей что делает. Он понял, что не имеет ни малейшего представления.
— Слушай, — сказал он, — как эта штука заводится?
— Почем я знаю, — пожал плечами Адриан. Он наклонился вперед. — Я бы попробовал вот так, — он растопырил пальцы розовым веером и нажал сразу на столько кнопок, сколько смог достать.
— Не надо, постой, ты, приду… — завопил Дэйв; затем в его рту пересохло, а язык безнадежно прилип к гортани. Ангар неожиданно наполнился болезненно-ярким светом, и они почувствовали в воздухе пульсацию огромной машины величиной с планету.
— Выруби ее, мать твою! — заорал Дэйв, но никто не шелохнулся. Всех сковал ужас, а кроме того, им было мучительно очевидно, что уже слишком поздно. Махина пришла в движение.
Сперва она двигалась медленно; затем, когда она набрала ускорение, скользя вниз по пандусу, движение стало очень быстрым; затем еще быстрее; а потом все же еще быстрее.
Словно во сне, Дэйв заметил, что ворота ангара плотно закрыты. Но он чувствовал, что есть вероятность того, что это уже вряд ли имеет какое-то значение. По правде говоря, он испытывал глубокое сомнение, будет ли вообще что-либо иметь хотя бы какое-то значение когда-либо в будущем.
У четверых беспечных ездоков хватило самообладания, чтобы рухнуть на пол кабины, когда гигантская машина пропахала через алмазно-титановые двери ангара как пуля, пролетающая сквозь мыльный пузырь, оторвалась от пандуса, на бесконечную долю секунды зависла в воздухе, а затем начала падать вниз, как очень большой камень.
И тут заработали моторы.
Именно в такие минуты проявляются действительно сильные характеры, выкристаллизовываясь под давлением обстоятельств.
Дэйв и Даррен в голос вопили «А-а-ааа!», пытаясь втиснуться в одно и то же небольшое пространство под консолью компьютера. Джейсон сидел, вдавившись в спинку пилотского сиденья, по его лицу буквально расплескалось выражение такого неподдельного ужаса, за которое заплатил бы миллионы любой режиссер. Адриан в слепой надежде ухватился за джойстик и потянул его на себя.
Солнце замедлило падение, словно в нерешительности, и начало подниматься вверх.
Солнце взошло.
— И где оно теперь? — спросил Штат.
На другом конце провода повисло молчание.
— Ну?
— Ну, — ответил голос, и Штат почти ощутил его бегущее по проводу усилие сохранить самообладание. — Знаете, такое созвездие, вроде как кружевное, как раз под мышкой у Стрельца? Как изъеденный древоточцами аммонит, мне всегда так казалось. Так вот, оно где-то там. — Пауза. — Вроде бы.
Штат безвольно опустил руку с зажатой в ней трубкой. С катастрофами он справляться умел — любой, чья жизнь проходит в любом виде административной деятельности высшего уровня, начинает подумывать об отставке, если у него не случается хотя бы одной катастрофы еще до завтрака, — но существуют пределы. Его губы шевельнулись, пытаясь воспроизвести слова «где-то там», но голосовые связки отказались в этом участвовать.
— Шеф? Вы еще там? — позвал голос.
Он снова приложил трубку к уху.
— Да, — сказал он. — Слушайте, я знаю, что это чертовски глупый вопрос, но я позволю себе все же спросить. Есть хоть какие-то шансы, что его удастся вернуть обратно?
— Нет, шеф. Простите.
Штат вздрогнул всем телом, как посоленный слизень.
— Ладно. Хорошо. Спасибо, что дали мне знать.
В трубке некоторое время раздавался слабый треск.
— И что же мы будем теперь делать, шеф? — нервно спросил голос.
Штат вздохнул.
— Одному небу известно, — сказал он и повесил трубку.
Он, разумеется, лгал.
Джейсон был обеспокоен.
У него были на это причины. Он находился очень далеко от дома, его приятели на какое-то время вырубились — им это было только на пользу, судя по их виду, — стрелка указателя топлива находилась глубоко в красном секторе на левом краю шкалы, а из-под капота доносился какой-то странный звук.
Единственным преимуществом того, что у них закончится топливо, насколько он мог видеть, было то, что, когда это произойдет, эта проклятая штуковина начнет постепенно замедляться и, возможно, даже остановится. Он уже некоторое время пытался заставить ее сделать это.
Однообразие вида, открывавшегося из окна кабины, не поднимало его настроения. Вот уже сорок миллионов световых лет вокруг было темно, как в двух футах от конца дымохода, а такие вещи особенно сильно действуют на нервы, когда пиво начинает понемногу выветриваться из организма. Последней каплей было, когда у него закончились сигареты.
А потом он увидел свет: крохотную точку, не больше булавочной головки, где-то очень далеко, но это определенно был свет. На пару секунд это открытие вдохновило его, но затем он сообразил, что а) свет не обязательно подразумевает безопасность или помощь и б) что даже если и так, он все равно не может подгрести к нему на этой треклятой громадине.
Он мог не беспокоиться. Двигатель выбрал как раз этот момент, чтобы высосать последнюю каплю топлива в последнем резервном аварийном баке, солнце сбросило скорость и легло в дрейф. Несколькими минутами позже гравитационное поле световой точки, чем бы она ни была, начало оказывать свое действие, и все сооружение, медленно разворачиваясь, поплыло в ее направлении.
Классно.
