Бьорну пришлось поверить самому себе на слово, что внутри него вообще что-то есть.
— Куда? — спросил он.
— Туда, — ответил проводник. — Кстати, меня зовут Тцкс.
— Как?
— Тцкс.
— Ага, мне так и послышалось.
Взгляд Бьорна, проследовав за указующим рукавом, упал на дощечку, прибитую к стене. В тусклом мерцающем свете — Бьорн был по-настоящему неприятно потрясен, осознав, что свет исходил из-под Тцксова капюшона — он едва мог разобрать, что на ней было написано.
Там было написано:
ПИКАДИЛЛИ-СЕРКУС
Там было написано также:
ТАЙМС-СКВЕР
а также:
ПЛАС ДЕ ЛА КОНКОРД
и что-то еще кириллицей, и еще что-то китайскими иероглифами — ни того ни другого Бьорн прочесть не смог. Что было хуже всего, все это было написано там одновременно.
— Гм, — произнес Бьорн. Тцкс хихикнул, и из-под его одеяния выплыло несколько голубых искорок.
— Да, — ответил он, и Бьорн заметил, что это была не столько речь, сколько потрескивание. — Сбивает с толку, правда? Ну а теперь нам лучше поспешить, а то мы не пропустим поезд.
— А нам надо пропустить поезд? — удивился Бьорн.
— Ну, — ответил Тцкс, — поскольку они движутся по этому туннелю со скоростью приблизительно пятьдесят пять миль в час, думаю, это было бы желательно.
Тцкс поспешил вдоль по туннелю, двигаясь с поразительной быстротой, и Бьорн последовал за ним. Для того, кто был с ног до головы закутан в болтающийся коричневый балахон и не имел каких-либо четко различимых ног, Тцкс развивал весьма приличную скорость, а то, как он ухитрялся не путаться в подоле собственного одеяния, почти граничило с чудом.
— Мы находимся в метро, — на ходу объяснял Тцкс. — Я подумал, что так будет быстрее, чем идти пешком.
— Но ведь мы и идем пешком, — указал Бьорн. — Даже бежим.
— Ну да, — ответил Тцкс, и Бьорн заметил, что расстояние между ними понемногу увеличивается, даже несмотря на то, что он припустился вприпрыжку, — но мы идем в метро. Это, знаешь ли, совсем другое дело.
— Правда?
— Разумеется. Ага, вот мы и тут.
Потолок внезапно ушел вверх, а стены раздвинулись. По левую сторону от себя Бьорн увидел платформу, примерно на два фута возвышавшуюся над полом туннеля. Она была поразительно похожа на платформы станций парижского метро.
— Если хочешь, — сказал Тцкс, — остаток пути мы можем проделать на поезде.
Бьорн взобрался на платформу и сел на скамейку рядом с фигурой в капюшоне. У него ушло несколько минут на то, чтобы восстановить дыхание.
— Готов поспорить, ты не знаешь, как работает метро, — сказал Тцкс.
— Похоже, ты любитель спорить о том, что и так ясно.
Тцкс вновь рассмеялся. «Забавный звук, — подумал Бьорн, — что-то вроде этого получается, когда включаешь микроволновку, по ошибке положив в нее что-нибудь металлическое».
— Метро, — произнес Тцкс, — это сеть городского пассажирского транспорта, предназначенная для разгрузки наземных маршрутов в часы пик.
— Да ну, — ответил Бьорн. — Кто бы мог подумать?
Жирная зеленая искра выплыла из-под капюшона и, поплавав в воздухе несколько секунд, погасла.
— Ладно, — произнес Тцкс, — если тебе неинтересно…
— Прости. Просто эту часть я уже знаю. Я бывал в метро сотни раз. В этом, правда, не бывал.
— Метро всего одно, — ответил Тцкс. — А, вот и поезд.
И действительно, длинная зеленая кишка поезда подползла к платформе и открыла двери. Бьорн нахмурился. Это был вне всяких сомнений поезд метро. По правде говоря, именно это его и поразило: это был самый что ни на есть типичный поезд метро, какой он когда-либо видел.
— Пошли, — позвал Тцкс. Они вошли внутрь и уселись. Вагон был пуст, если не считать полупустого картонного пакета пастеризованного молока, который при виде них демонстративно встал и переместился в другой конец вагона.
— Молоко не любит меня, — хмыкнул Тцкс. — Оно считает, что прокисает в моем присутствии.
— Что значит — метро всего одно? — спросил Бьорн. Но пока он произносил эти слова, он понял, что подсказывало ему подсознание. Вагон, в котором они сидели, мог быть вагоном любого метрополитена, где он только ни бывал: в Нью-Йорке, Париже, Москве, Лондоне, где угодно. Все в одно и то же время.
— Именно это и значит, — ответил Тцкс. — Существует только одна сеть. Просто ее в разных местах называют по-разному.
— Гм.
Поезд, громыхая, выполз со станции и углубился в темный туннель. Бьорн украдкой нащупал в кармане брюк свой складной нож и попытался определить, где в нем лезвие двуручного меча.
— Здесь, внизу, совершенно другое измерение, — продолжал тем временем Тцкс. — Удивляюсь, почему лишь немногие люди это замечают. Казалось бы, это совершенно очевидно.
— Правда? — Нет; это маленькая пластмассовая лупа, через которую еще ни разу не удавалось ничего разглядеть. Это ножницы, разрезающие клейкую ленту три раза из семи. А вот и… а, черт, это пилочка для ногтей.
— Подумай сам, — сказал Тцкс. — Назови мне какую-нибудь станцию метро.
Бьорн подумал.
— Оксфорд-Серкус.
Капюшон кивнул.
— Классический пример, — сказал Тцкс, отмахиваясь от маленького стального болта, который откуда- то вывернулся и теперь кружил вокруг его головы, как любвеобильный мотылек. — Неужели тебе никогда не приходило в голову, что за то время, пока ты спускаешься по эскалатору и тащишься несколько миль по всем этим переходам, чтобы добраться до нужной тебе платформы Центральной линии, ты проходишь гораздо большее расстояние, чем то, что действительно отделяет Оксфорд-серкус от Бонд-стрит? И при этом тебе еще приходится ехать от станции «Оксфорд-Серкус» до станции «Бонд-Стрит» три минуты на поезде. Прав я или нет?
Бьорн крепко задумался.
— Э-э, — сказал он.
— Видишь ли, тут дело в сдвиге измерений, — объяснил Тцкс. — В этом измерении все места находятся на абсолютно равных расстояниях друг от друга, и ты перемещаешься… — он помедлил, потрескивая, как радиоприемник в машине, проезжающей под высоковольтным проводом, и затем продолжил: — Я бы сказал, ты перемещаешься под прямым углом к боковому направлению. Или, точнее, под углом в четыреста пятьдесят градусов к вертикали.
Бьорн расслабился. Когда оказываешься запертым в неизвестном измерении вместе со странным
