двумя рычагами, 1000 поддоспешных камзолов, 3000 бацинетов и 3000 нашейников. В
1314 г. в арсенале Венеции насчитывалось 3067 кирас, 2770 железных шишаков и 2950
латных нашейников (collaria).
Очевидно, такие же огромные суммы расходовались на усиленный набор, «по
призыву или за плату»[238]. Когда прибегали к услугам подданных, верных людей, вассалов
или граждан, использовали все возможные виды чистого или смешанного, явного или
скрытого наемничества. В случае опасности в городах за оружие бралось почти все
боеспособное мужское население (в некоторых случаях для оборонительных работ
привлекались даже женщины). Крупномасштабную мобилизацию могли провести и в
округе: в 1325 г., в год битвы при Альтопашо, Флорентийское государство с населением
около 400 000 человек выставило, если не считать его союзников гвельфов, 1500 наемных
и 500 флорентийских всадников и, возможно, 15 000 пехотинцев. Из каждых 6-7 взрослых
мужчин один мог быть призван[239]. В 1298 г. в Англии 5% взрослого мужского населения
призвали в армию, которая насчитывала 25 700 пехотинцев и, по меньшей мере, 3000
всадников. Сохранившаяся документация не позволяет сделать такие же точные подсчеты
для Французского королевства в эпоху Филиппа Красивого. По крайней мере, нам
известно, что в 1304 г. этот король потребовал от крупных сеньоров Тулузэна, Каркассэ, Перигора, Руэрга, Оверни и Бокера предоставить 2016 тяжеловооруженных всадников и
17 350 пеших сержантов; несомненно, речь шла не только об ожиданиях, ничто не
указывало на то, что они оправдались, но и о денежных взносах вместо людей (из расчета
один тяжеловооруженный всадник от каждого дворянина с доходом в 500 ливров и 6
пехотинцев от 100 дворов); конечно, эти деньги шли на наем такого же числа бойцов.
Более того, старались, чтобы все области королевства внесли свой вклад: отсюда и призыв
в том же году, на этот раз вполне реальный, к сеньорам, которым надлежало прибыть на
место сбора «спустя две недели после Святого Иоанна <...> с определенным числом
всадников и пехотинцев». В призывных списках эти сеньоры были сгруппированы по
месту проживания: Тулуза, Каркассон, Перигор, Руэрг, Бокер, Иль-де-Франс, Берри, Нормандия, Пуату, Шампань, Бретань, Мэн, Анжу, Турень, Перш, Лимузен, Бургундия, Вермандуа, Бовези, Артуа, Корби, Понтье, Вандомуа, Овернь и Лионнэ[240].
Были предложены грандиозные проекты: Фиденцо Падуанский в «Книге о
возвращении Святой земли» (Liber recuperationis Terre Sancte), написанной между 1266-1291 гг., полагал, что в новом крестовом походе должны участвовать, помимо множества
пехотинцев, от 20 000 до 30 000 всадников (и среди них – большое число лучников). Он
предлагал также создать в Святой земле постоянную армию (militia continua, stabilis et diuturna) усилиями епископств, аббатств и городов христианского мира. Их количество
было так велико, что достаточно было, чтобы каждый без особого ущерба для себя
предоставил небольшое количество рыцарей[241].
В 1323 г., в преддверии нового крестового похода, посольство к папе Иоанну XXII, возглавляемое Карлом Валуа, обнародовало следующие цифры: 5000 тяжеловооруженных
всадников (1000 из них должны были содержать госпитальеры, разбогатевшие за счет
казны тамплиеров), 15 000 пехотинцев, при общих годовых издержках в 1 600 000 турских
ливров, и все это на пять лет. Иначе говоря, проектируемый крестовый поход должен был
стоить 8 миллионов турских ливров[242].
Однако даже в конце XIII в. крупномасштабная война не всегда была уделом
богатых государств. В Германии, Шотландии, Ирландии, части Иберийского полуострова
происходили мелкие грабительские рейды воинственных пастухов (Испания), народные
восстания (швейцарские кантоны, Уэльс, Шотландия), «близкие к бандитизму частные»
операции, рыцарей и бургграфов Рейнской долины, Швабии, Франконии и Баварии. Даже
самым могущественным монархам удавалось собирать крупные армии только на
несколько недель в году; к тому же их усилия могли кончиться ничем, натолкнувшись на
усталость, недовольство или гнев подданных, для которых война (и сопутствовавшие ей
налоги) в христианском мире должна была быть чем-то исключительным или, по крайней
мере, временным.
