1376 г. на службе у швабских городов было «много пеших воинов из вольниц, в толстых
жаках, с копьями и арбалетами»[301]. По крайней мере, первое время большинство
ландскнехтов происходили из Верхней Германии, с окраин Швейцарии – от Форарльберга
до Зундгау. Как социальную основу для нового вида войска их смогло использовать
государство, т. е. Максимилиан Габсбург, видимо, последовавший советам бывших
вассалов Карла Смелого, таких, как графы Ромон и Нассау – свидетелей поражений своего
повелителя от швейцарцев. Именно для того, чтобы «дать встряску французам на
границах» Фландрии, в 1486 г. римский король впервые использовал швейцарцев, а также
ландскнехтов (Landsknechte), т. е. «наемников», в противоположность наемникам из
Чехии (трабантам) или из Швейцарии: «Ему дали совет собрать великое множество
воинов, из которых швейцарцев у него было от трех до четырех тысяч и столько же
немецких ландскнехтов, а также немало пикардийцев, геннегаусцев и прочих, как конных, так и пеших, числом от четырнадцати до пятнадцати тысяч, под началом монсеньора
Филиппа Клевского, князя де Шиме, графа Нассау и прочих вождей и воинских
капитанов»[302]. Но за предыдущий год Молине упоминает вступление в город Гент, «в
самом прекрасном строю и пешим порядком», «монсеньора графа Нассау, сеньора де
Монтиньи, сеньора де Пальма и прочих во главе пяти тысяч немцев, шествовавших
колонной по восемь человек в ряд»[303].
Итак, к 1500 г. во многих странах Запада появилась пехота, очень непохожая на
пеших воинов, традиционно использовавшихся на протяжении всего Средневековья. Она
состояла из больших групп пехотинцев, получивших определенную воинскую
специальность и обученных, входящих в состав частей, тактика которых предполагала
глубокое построение; уже благодаря самой своей многочисленности, эти части лучше
противостояли атакам конницы, которой в результате пришлось найти новые приемы боя.
4. АРТИЛЛЕРИЯ
Современники быстро осознали, насколько серьезно изменило военное искусство
появление артиллерии. Именно технические новшества имеет в виду Жан де Бюэй, когда
пишет в «Юноше»: «Со дня на день и все более и более множатся изобретения людей и
обновляются приемы деятельности <...>, и сейчас есть много вещей и хитроумных
изобретений, о которых другие не знали и не использовали их»[304].
Технические аспекты
История изобретения пороха и появления пушек и боеприпасов очень скоро обросла
мифами и легендами. Петрарка, благоговевший перед греко-римской цивилизацией, полагал, что древние не могли не знать о применении пороха. То же суждение встречается
в письме папы Пия II герцогу Федериго Урбинскому: «У Гомера и Вергилия можно найти
описание всех видов оружия, используемых в нашем веке». Вальтурио, автор трактата «О
военном деле» (De re militari) (1472 г.), видит в Архимеде изобретателя пушек. Правда, тогда же Франческо ди Джорджо Мартини отмечал, что если бы у древних были пушки, в
развалинах их крепостей нашлись бы амбразуры»[305].
Авторы, сожалеющие об изобретении артиллерии и пороха, приписывают его
чужеземцам или, скорее, неверным (туркам и китайцам). Флавио Бьондо в «Риме
торжествующем» (Roma Triumphans) (1455-1463 гг.) возлагает ответственность за
изобретение пороха на одного немца середины XIV в. и относит его первое употребление
к Кьоджинской войне между Генуей и Венецией (1378-1381 гг.). В 1493 г. Антонио
Корнадзано дополняет легенду, утверждая, что этот немец был монахом-алхимиком и
обучал венецианцев в 1380 г. Позже этого монаха переселили в конец XIII в. и дали ему
имя – Бертольд Шварц из Фрайбурга. Испанские источники предлагают другую версию: первыми использовали порох мавры в 1343 г., во время войны с Альфонсом XI.
Традиционно подчеркивался дьявольский характер этого изобретения. Джон
Мирфилд около 1390 г. говорит об «этом смертоносном дьявольском инструменте, каковой обычно зовут пушкой (gonne)». Франческо ди Джорджо, сам военный инженер, присоединяется к тем, кто определяет это изобретение как «не человеческое, но
