одинаковых размеров позволяло стандартизовать калибры. Кроме того, здесь, как и при
изготовлении колоколов, использовали бронзу («mitaille», или «mitaille d'airain»), в
которой содержание меди было повышено, а олова – понижено. Производители колоколов
могли делать и пушки; при необходимости можно было переплавлять колокола на пушки.
Вот, например, сделка, заключенная в 1488 г. между городом Ренном, с одной стороны, канониром- литейщиком и канониром-кузнецом – с другой. Литейщик должен будет
отлить несколько фальков, один колокол, а также две емкости, которые будут служить
навесными каморами для кованых железных серпентин. Он получит необходимый
«металл и медь» массой до 6000 фунтов. Кузнец выкует две железных серпентины. Одна
из них будет иметь медную камору, изготовленную заранее, и заряжаться с казенной
части, а другая будет коваться из одного куска, заряжаться с дула и иметь цапфы, чтобы
стрелять с колесного лафета. Обе серпентины «будут метать железные ядра»[326].
Усовершенствования коснулись как транспортировки орудий, так и установки их на
боевую позицию. Долгое время артиллерийские орудия (за исключением пушек и ручных
кулеврин, которые начали появляться в конце XIV в.) перевозили на телегах, повозках, обычно четырехколесных. Для того чтобы они могли вести огонь, их приходилось
снимать. Пушки устанавливали на козлы или станину. Однако с середины XV в.
упоминаются орудия, снабженные цапфами и лежащие на лафете, установленном на оси с
двумя колесами. 19 августа 1458 г. город Руан покупает 100-фунтовую пушку «в форме
малой серпентины из бронзы, стреляющей свинцовыми ядрами размером в малый мяч, возведенной на лафет и возимой на двух деревянных колесах»[327]. В 1465-1466 гг. некий
плотник из Невера сдает заказанные ему восемь колес: четыре средних для большой
железной бомбарды (из чего можно сделать вывод, что она укладывалась на повозку) и
еще четыре большего размера для двух серпентин[328]. В 1490 г. замок Анжер принимает на
хранение три больших пушки-серпентины массой около 7000 фунтов, с шестью большими
колесами. Таким образом, возникла прицепная артиллерия, которую было просто ставить
на боевую позицию и перемещать; с 1470 г. такие орудия изображают на многочисленных
миниатюрах, а отдельные экземпляры их сохранились среди трофеев, взятых
швейцарцами после победы над Карлом Смелым при Грансоне в 1476 г.[329]
Таблица I. Миланские бомбарды 1472 г.
Долгое время обязательным было использование обтюраторов, герметично
закрывавших отверстие в каморе, куда помещали пороховой заряд. Учебник по
пушечному делу XV в. довольно подробно описывает этот процесс: «Если вы желаете
сделать добрые обтюраторы для бомбард, вам нужна добрая древесина ольхи либо тополя, вполне сухая, и делайте их таким манером, чтобы передняя часть была тоньше, нежели
задняя, дабы, когда вы забьете обтюратор в камору палкою, он вошел точно и отнюдь не
торчал из каморы». Обтюраторы должны были быть сделаны из дерева, способного
разбухать под воздействием паров, выделяющихся при сгорании пороха. В момент, когда
давление становилось достаточно высоким, обтюратор вылетал, почти как пробка от
шампанского, и тогда высвободившаяся взрывная сила пороха сообщала движение ядру.
Всю внутреннюю длину каморы рекомендовалось делить на пять равных частей: первая
часть, близ отверстия, резервировалась для обтюратора, вторая оставалась пустой, оставшиеся три заполнялись порохом[330].
Таблица II. Английская артиллерия XV – начала XVI в.
Похоже, в конце XV в., по крайней мере во Франции, в некоторых орудиях перестали
использовать обтюраторы. То ли сгорание пороха уже стало настолько быстрым, что
больше не было необходимости создавать давление, то ли совершенная подгонка ядер к
каналу ствола не позволяла газам улетучиваться слишком быстро. Во всяком случае, упоминаются монолитные пушки без отдельной каморы. Сначала на дно ствола засыпали
порох с помощью «еловых жердей, именуемых загрузочными ложками», а потом через
дуло вкладывали ядро[331].
Для первых снарядов середины XIV в. использовали свинец и железо. Но вскоре
