«списки» горожан на кладбище Невшателя в Швейцарии показывают, что из 523
записанных человек 100 имеют по ручной кулеврине.
Надо сказать, что к концу XV в. артиллерия все еще находилась на подъеме, и
никаких тенденций к снижению ее значимости не проявлялось. Ей предстояло развиваться
теми же темпами. В 1513 г. при осаде Турне армия Генриха VIII Английского
насчитывала 180 орудий, которые при полной загрузке могли расходовать в день до 32 т
пороха; для похода было привезено 510 т. Почти тогда же в разных городах и замках
Франции, от Булони-сюр-Мер на севере до Байонны и Безье на юге, как и во многих
крепостях Северной Италии, завоеванных к тому времени, монархия Валуа располагала 4
бомбардами, 2 малыми бомбардами, 88 пушками-серпентинами, 38 большими кулев-
ринами, 86 средними кулевринами, 2 курто, 254 фальками и 947 аркебузами. Итого – 1430
«больших и малых» орудий[343].
5. КОНТРАКТ, НАЕМНИКИ, ДОБРОВОЛЬЦЫ
Военная система государства, безусловно, зависит от его ресурсов, в первую
очередь, финансовых, от устройства его правительства и системы управления, уровня
технологии, организации общества, природы экономики, а также его чисто военных задач
и требований. В самом деле, любое государство старается создать вооруженные силы в
соответствии с собственными устремлениями и опасениями. Так обстояло дело в Англии
конца Средневековья, где военные институты определялись несколькими факторами.
1. Общество, т. е. феодальный режим, утратило «человеческий» аспект, почти
полностью превратившись в режим земель, или держаний; отсюда – необходимость
создания новых личных связей между магнатами, т. е. правителями, и людьми, которые
могли бы служить им на войне («незаконнорожденный» феодализм).
2. Главную силу Англии составляло массовое использование длинного лука, оружия
скорее народного, чем аристократического; значит, набрать достаточное количество
лучников высокой квалификации можно было, только обратившись ко всем слоям
населения, независимо от их юридического статуса.
3. Внешняя политика Англии имела ярко выраженный агрессивный и
завоевательный характер, и составными частями ее были: отправка в Шотландию, Ирландию, иногда в Уэльс, но, прежде всего, за море, экспедиционных корпусов, способных вести войну вдалеке от своих баз в течение шести месяцев, года, двух лет и
более; и использование гарнизонных частей, которые бы долго удерживали определенное
число крепостей на континенте и даже при необходимости могли бы превращаться в
настоящую оккупационную армию.
Уже в начале правления Эдуарда III можно было различить три типа войск в
зависимости от принципа набора:
а) обязанные нести феодальную службу; так, в 1327 г. для отражения нападений
шотландцев король направил вызовы своим главным вассалам, которые по долгу верности
и в силу принесенного ими оммажа должны были в определенный день явиться в
Ньюкасл-на-Тайне; уже тогда задача состояла не столько в том, чтобы добиться
выполнения бесплатной феодальной службы, сколько в том, чтобы напомнить главным
вассалам об их законных обязанностях и косвенно подтолкнуть их набрать более
значительные, но оплачиваемые отряды[344];
б) национальное войско, набранное войсковыми комиссиями; так, в 1327 г. в
Ноттингемшире и Дербишире предполагалось собрать 2000 пехотинцев, графство Честер
должно было поставить тысячу человек и т. д.; задача комиссий состояла не только в
экипировке и оплате воинов и доставке их к месту сбора, но, прежде всего, – в том, чтобы
выбрать лучших, более сильных, достойных, могущественных, способных, привлечь
«лучших и наиболее пригодных», «самых сильных и самых крепких», «самых пригодных
и самых храбрых»;
в) простые добровольцы в чистом виде, как в королевстве, так и за его пределами.
