Елизавета Вилльерс не могла простить такого оскорбления.
Устроившись рядом с кузеном, Мария увидела, что дочерей графини Вилльерс в детской уже не было.
– Ну, когда мы собираемся явиться ко двору? – спросил Монмут.
Мария сказала, что ее родители еще не обсуждали этот вопрос – по крайней мере, при ней.
– А при дворе хорошо кормят? – поинтересовалась Анна. В ответ Монмут подробно описал пиршества, устраиваемые в Уайтхолле. Анна осталась довольна его пояснениями. Затем герцог повернулся к Марии.
– Держу пари, ты неплохо танцуешь. Мария кивнула.
– В таком случае, ты будешь танцевать со мной. Я прикажу музыкантам выучить какую-нибудь детскую песенку.
– Ax, милорд Монмут! – воскликнула Мария. – Вот было бы чудесно!
– Послушай, я ведь твой кузен, – заметил он. – Называй меня так же, как твой папа.
– Хорошо, кузен Джемми, – улыбнулась Мария.
Она рассматривала его и не скрывала восхищения. Он казался ей самым красивым мужчиной из всех, которых она до сих пор видела. Он вырос, но еще не стал совсем взрослым. У него были приятные глубоко посаженные глаза и гладкая кожа. Его легкий характер ей тоже нравился.
– Ладно, всегда к твоим услугам, – поднимаясь с кресла, сказал Монмут.
С этими словами он взял ее за руку и сделал вместе с ней несколько танцевальных па.
– Недурно, недурно, – проговорил он. – Но все-таки попроси папу дать тебе несколько уроков.
– Он как раз собирался нанять мне учителя. Оглянувшись, Монмут шепнул:
– Вот только не дожидайся, пока твоя сестренка слишком располнеет.
– Я всегда говорю, что она слишком много ест, – в ответ прошептала Мария.
Оба рассмеялись; с кузеном Джемми было приятно перешучиваться за спиной у сестры.
Он показал ей, как нужно танцевать на предстоящем балу. Анна продолжала сидеть в кресле у окна; танцы ее не интересовали – так же, как и кузен Джемми, который не принес ей лакомств, уже давно ставших непременным атрибутом каждой ее встречи со взрослыми.
Что касается Марии, то она явно обожала кузена и видела, что нравилась ему. На его взгляд, она и в самом деле была прелестнейшим созданием – совершенно невинная, не имеющая ни малейшего понятия о своем положении. Монмут был уверен, что она не только не подозревала о своем превосходстве над ним, но и, зайди у них речь о праве на корону, принялась бы настаивать на обратном. Да, она произвела на него хорошее впечатление – к своему немалому удивлению, он даже поймал себя на мысли, что визит к герцогу Йоркскому оказался более приятным времяпрепровождением, чем можно было ожидать.
Так они танцевали, шутили друг над другом, как вдруг Мария перестала улыбаться и потупилась. Он поинтересовался причиной ее беспокойства, и после некоторого колебания она тихо произнесла:
– Кузен, ты не расскажешь мне о моем дедушке? Он озадаченно посмотрел на нее. Затем сказал:
– Ну, сейчас он живет во Франции. У него все в порядке, просто он посчитал, что ему лучше ненадолго уехать из Англии.
– Я говорю не о графе Кларендонском, а о Карле Первом – о великомученике Карле… Почему ему отрубили голову? Потому что его не любили, да?
– Видишь ли, кое-кто и вправду недолюбливал его. Но их было не так много, этих подлых ничтожеств из прежнего парламента. К тому же, все они уже наказаны за то, что так жестоко поступили с твоим дедом.
– Они были очень злыми, да?
– Да, очень злыми.
– Кузен Джемми, скажи, ведь теперь никто не отрубит голову дяде Карлу… или моему папе?
Кузен Джемми рассмеялся – но не так зло, как смеялась Елизавета, а добродушно, чтобы Мария поняла, насколько нелепы ее опасения. У нее сразу полегчало на душе.
– А леди Денхем? Она погибла из-за папы… – начала она.
– Вот что, сестренка, – строгим тоном произнес Джемми. – Никогда не слушай клеветников. Злые языки всегда найдут, к чему придраться. Научись пропускать мимо ушей их бестолковые выдумки, тогда ты не позволишь всякому встречному морочить тебе голову.
Взглянув в его лицо, она увидела, что он улыбается, – и тоже рассмеялась. Джемми умел успокаивать ее.
В эту минуту Мария вдруг подумала, что никакие слова Елизаветы не смогут задеть ее; да и сама Елизавета уже не будет иметь прежней власти над ней, раз у нее есть такой замечательный друг, как кузен Джемми. Если впредь она чего-нибудь испугается, то непременно вспомнит о Джемми; поделится с ним своими проблемами, и он обязательно расставит все на свои места.
Джемми взял ее за руки и закружил по комнате. У нее немного захватило дух, но она все равно смеялась – довольная собой, счастливая в его обществе.
Она думала о том, как все переменилось с его приходом; что касается Монмута, то он задавался вопросом – а почему бы, собственно, ему не жениться на Марии? Раз у Карла нет законного наследника, а у Якова – здоровых и крепких сыновей, то когда-нибудь эта девочка станет королевой. А если он будет ее супругом, то кто же посмеет усомниться в полной легитимности его рождения?
