Как король Франции, я могу устроить феодальный суд, и Лузиньянам придется держать ответ за то, что они нарушили данную вам присягу.
Джон терпеть не мог, когда ему указывали, как он должен поступить. Английский король вполне может справиться со своими проблемами без помощи извне — пора бы Филиппу это уяснить. Однако воевать действительно не хотелось. Ведь в поход с собой Изабеллу не возьмешь.
Пожалуй, есть смысл согласиться. Когда состоится суд, будет не так уж трудно доказать, что Лузиньяны — изменники. По традиции доказывать свою правоту им придется в смертельном поединке, носящем название Божьего суда. Именно таким обычно бывал вердикт феодального суда. Считалось, что Господь не даст невинного в обиду. А если рыцарь проиграл, значит, правда на стороне противника. Король Джон специально держал при дворе опытных бойцов, не знавших поражений в поединках. Когда нужно было избавиться от какого-нибудь знатного противника, король приговаривал его к поединку на Божьем суде. Как бы ловко бедняга ни владел мечом, ему было не справиться с профессиональным фехтовальщиком, ежедневно, с утра до вечера, оттачивавшим свое искусство.
Но такой приговор выносили лишь представителям высшей знати. Для прочих смертных существовали Божьи суды рангом пониже: например, нужно было выхватить из котелка с кипящей водой какой-нибудь предмет. Если обожженная рука начинала гноиться, это свидетельствовало о виновности. Был и такой способ: человека раздевали, связывали по рукам и ногам и бросали в воду. Если он всплывал, дело ясное — ему помог Дьявол. Виновного немедленно предавали смерти. Если он не всплывал, значит, он невиновен. Правда, вовремя достать невиновного успевали далеко не всегда. Эти обычаи бытовали еще в древние, языческие времена, однако отменять их никто не собирался.
Уловка Филиппа удалась. Джон согласился предстать перед судом французского короля наравне с Югом де Лузиньяном. Согласился, но выполнять данное обещание не собирался. Ему нужно было лишь создать прецедент, чтобы потом самому приговорить Юга к поединку на Божьем суде.
МИРЕБО
Герцогиня Констанция уже несколько дней не вставала с постели. Она родила дочь, принцессу Алису, и роды совершенно подорвали ее силы.
Констанция все время думала о будущем своих детей и предчувствовала, что ее рядом с ними скоро не будет. Новорожденная девочка, здоровая и красивая, мирно спала в колыбельке. Что готовит Алисе судьба? Слава Богу, никому не придет в голову воевать с ней из-за престолонаследия, как с Артуром. Старшая дочь, Элеанора, тоже представляет собой опасность для врагов — ведь она внучка Генриха II, а значит, при известном стечении обстоятельств может претендовать на корону Англии, Нормандии и Анжу.
Герцогиня с трудом повернулась на бок, и старшая дочь, сидевшая у окна, тут же приблизилась к постели.
— Вам что-нибудь нужно, матушка?
— Нет. Просто посидите и поговорите со мной.
— Вам лучше беречь силы.
— Ради чего, дитя мое? Они мне скоро будут не нужны.
— Не говорите так, матушка. Вы обязательно поправитесь. У вас были трудные роды, вы устали, но это пройдет.
— Я всегда считала, что обманывать себя глупо и недостойно. Надеюсь, Элеанора, что вы в жизни тоже будете придерживаться этого правила.
— Я постараюсь, матушка.
— Вот лежу я здесь и думаю, что будет с вами. Я очень боюсь за Артура. На душе такая тяжесть… Меня мучают дурные предчувствия.
— Вы просто утомлены, матушка.
— Нет, дело не в этом. Мне кажется, что я заглядываю в будущее и вижу там мрак и ужас.
— Если вам легче, когда вы говорите о своих страхах вслух, не сдерживайте себя.
— Разве могу я говорить о том, что выше моего разумения? Но я отчетливо вижу Артура и вас, а вокруг чернота. Это кара за мое честолюбие. Я была в восторге, когда стала женой вашего отца, ведь он был сыном короля, и я надеялась, что мой Артур однажды тоже наденет корону.
— Может быть, это еще случится.
Констанция покачала головой.
— Что это с вами, матушка? Вы ведь всегда были уверены, что Артур сумеет отстоять свои права.
— Да, я верила в это и не жалела сил. Мне помогал ваш отчим Ги де Туар. Слушайтесь его, Элеанора, когда меня не станет.
— Ничего с вами не случится, — твердо заявила дочь.
Констанция улыбнулась.
— Жаль, что вы с Артуром еще так молоды. Вот бы мне прожить еще хотя бы лет пять. Больше я ни о чем не просила бы…
— Вы молоды, матушка, вы совсем недавно вышли замуж. Что сказал бы ваш супруг, если бы услышал такие речи?
— Он любит меня, Элеанора. И будет горевать, когда я уйду.
— Мы с Артуром тоже вас любим.
— Знаю. Вот почему мне так грустно с вами расставаться. Слушайтесь отчима, Элеанора. Заботьтесь о брате. Я знаю, что он считает себя настоящим герцогом и взрослым мужчиной, но я очень боюсь Джона.
— Это мне известно, матушка. Мы все его боимся.
— Он чудовище. Иногда он совершает глупости, но не слишком полагайтесь на это, дитя мое. Вот и сейчас они с Филиппом что-то замышляют.
— Филипп наш друг, матушка.
— Нельзя доверять королям, дочь моя. Сегодня Филипп с нами, завтра переметнется к Джону. У него одна цель — завладеть землями, которые сейчас принадлежат Джону, а должны принадлежать Артуру. Других интересов у французского короля нет.
— Но он сделал Артуру много доброго.
— Преследуя собственные цели. Я бы хотела, чтобы Артур стал сильным и независимым, чтобы он и Ги во главе большой армии выступили против своих врагов и нанесли им поражение.
— Так и будет.
— Элеанора, приглядывайте за братом. Он никому не должен доверять, и меньше всего своему дяде.
Элеанора поклялась матери, что выполнит ее волю, однако не уставала повторять, что Констанция скоро поправится и все будет как раньше. Известно, что после родов многие женщины страдают от меланхолии, но это проходит.
Герцогине и в самом деле стало немного лучше, но еще через неделю состояние ее внезапно ухудшилось. Она вызвала Артура, Элеанору и мужа:
— Конец мой близок. Любимые мои, берегите друг друга.
Они преклонили колени у ее изголовья. Артуру было всего тринадцать лет. Элеанора немногим старше. Констанция нежно смотрела на Ги де Туара, которого столько лет любила.
Вскоре она умерла, и юный герцог потерял свою главную покровительницу и советчицу.
Джон и Изабелла были в Шиноне. Отсюда было рукой подать до владений Лузиньяна, и короля это забавляло. Когда он лежал в постели с женой, то постоянно шутил на эту тему:
— Держу пари, что они вооружились до зубов и ждут нападения. Только представь себе, милая: каждый день они трясутся, не зная, с какой стороны ждать угрозы. Бедняжка Юг наверняка трепещет от ужаса.
Изабелла нахмурилась и заявила:
