– В том, что я вас люблю!.. Люблю, и сохрани меня, святой боже!
– И от этого ты так печален? Мне жаль тебя, Педро! Он повернулся к ней, взгляд его сверкал.
– А как же мне не грустить, не горевать? Видеть вас здесь, понимать, что в один прекрасный день вам придется возвращаться в Ватикан, а там я не посмею не только заговорить с вами, но даже и приблизиться к вам!
– Если я вернусь в свой дворец, в нашей с тобой дружбе, Педро, ничего не изменится. Я по-прежнему буду рада тебя видеть, буду приглашать к себе, чтобы ты развлекал меня рассказами о вашей прекрасной стране.
– Мадонна, это невозможно! Молю вас, позвольте мне уйти…
– Иди, Педро, но обещай мне, что все же будешь меня навещать, потому что, если послания будет привозить кто-то другой, я буду несчастна.
Он вновь упал на колени и, схватив ее руки, принялся их целовать.
Она улыбалась, глядя на него сверху вниз, – и при этом заметила, как милы черные завитки у него на затылке.
– О да, Педро, – повторила она, – я буду несчастна, если ты перестанешь приезжать. Я настаиваю, я приказываю, чтобы письма привозил только ты!
Он встал.
– Моя госпожа так добра, – тихо промолвил он. А затем взглянул на нее так, что она вздрогнула. – Не смею задерживаться…
Он ушел, а она подумала, что в этом монастыре Сан-Систо она узнала, наверное, самые счастливые минуты в своей жизни.
Чезаре направлялся к дому матери: он часто наносил ей визиты. Он был задумчив – вообще все окружающие заметили, что в последнее время он стал как-то спокойнее, но и мрачнее.
Он перестал ухаживать за Санчей, он перестал злиться по поводу бегства сестры в монастырь, и он стал более дружелюбным с Джованни.
Увидев из окна, что к ней направляется Чезаре, Ваноцца энергично захлопала в ладоши, и к ней кинулись сразу несколько слуг.
– Вина, закусок! – закричала она. – Сюда едет Чезаре, мой сын, кардинал. Карло, – позвала она мужа, – быстро, быстро, поприветствуй монсеньора кардинала!
Карло тут же примчался на зов. Он был вполне доволен выпавшим на его долю жребием – браком с бывшей любовницей Папы. Это давало ему массу привилегий, а он был по натуре человеком благодарным. И оказывал всяческое уважение как самому Папе, так и его сыновьям.
Чезаре обнял мать и отчима.
– Добро пожаловать, добро пожаловать, дорогой сынок, – причитала Ваноцца, прослезившись. Ее всегда трогало, что эти великолепные господа – ее сыновья – нисходят до визитов к ней, скромной матроне. Во взгляде ее светилось восхищение, и Чезаре любил ее именно за это восхищение и обожание.
– Матушка, – нежно проговорил Чезаре. Карло заявил:
– Сегодня великий день: Ваше Высокопреосвященство удостоили посещением наш дом!
Чезаре уселся рядом с матерью и отчимом, они выпили вина из серебряных кубков, торопливо вынутых из креденцы. Ваноцца жалела только, что не знала заранее о посещении сына – а то она вывесила бы на стены гобелены и выставила свою прекрасную майолику. Они говорили о Лукреции и о предстоящем разводе.
– Ваш отец старается для вас изо всех сил, – сказала Ваноцца. – О, сынок, мне так жаль, что я такая… ничтожная и что не могу многого для вас сделать.
Чезаре прикрыл своей рукой ее руки и улыбнулся, а когда Чезаре улыбался, лицо его преображалось – он становился даже красивым. Он питал к матери искреннюю привязанность, и Ваноцца, зная, как другие его боялись, была за это ему благодарна.
Затем Чезаре попросил ее показать ему цветы, которыми она по праву гордилась, и они отправились в сад.
Они бродили по саду, Чезаре обнимал мать за талию, и, видя его хорошее настроение, Ваноцца осмелела настолько, что объявила, как рада она доносившимся до нее вестям о том, что они с Джованни стали друзьями.
– О, матушка, до чего же глупы ссоры! Мы с Джованни – братья, и мы должны быть друзьями.
– Это были просто детские ссоры, – нежно проворковала Ваноцца. – Теперь вы выросли и поняли, насколько они бессмысленны.
– Воистину так, матушка. Я хочу, чтобы весь Рим знал: теперь мы с Джованни – одна душа. И когда ты в следующий раз затеешь прием с ужином, пусть он будет скромным – только для твоих сыновей.
Ваноцца радостно улыбалась.
– Я поспешу с приемом! Только для тебя и Джованни… В городе сейчас слишком жарко, как ты смотришь на то, чтобы мы поужинали на свежем воздухе, в моих виноградниках?
– Прекрасная мысль! И поторопись ее исполнить, милая матушка.
– Только скажи когда – и все будет сделано!
– Завтра?.. Нет, слишком рано. Скорее, послезавтра.
– Прекрасно!
