найти этого конструктора?
Я задумался, вспоминая биографию сержанта, ставшего генералом.
— Надо спросить у Жукова. Когда он перед войной командовал Киевским военным округом, то лично вручал именные часы одному сообразительному танкист с конструкторской жилкой. Калашников тогда изобретал различные приспособления для танка. Жуков его заметил, наградил, и послал на сержантские курсы. Еще примерно помню, когда у него день рождения. В ноябре прошлого года он как раз отмечал юбилей — девяносто лет. Так что найти его будет нетрудно. Вот только в ближайшее время рассчитывать на него не стоит. В нашей истории Калашникову понадобилось несколько лет, чтобы научиться профессионально конструировать. К тому же, создать эффективный автомат можно будет только после того, как мы перейдем на промежуточный патрон, а это достаточно сложно.
— Что еще за патрон такой?
— Как я уже сказал, винтовочный патрон длинной 54мм для ручного автоматического оружия неприемлем из-за своей избыточной мощности. В свою очередь, 25мм пистолетный патрон малоэффективен. Выходом станет создание новой гильзы с промежуточной длиной 39мм. Автоматы и ручные пулеметы, использующие его, будут обладать одновременно и небольшим весом, и большой эффективной дальностью. Заодно, при его разработке можно будет избавиться от большой шляпки Мосинского патрона, которую так не любят оружейники.
Капитан что-то почеркал у себя в блокноте.
— Наверно, тогда удастся снизить вес ручного пулемета раза в два. — поделился он результатами вычисления. — ДП-27 весит двенадцать килограмм, и носить его очень неудобно.
— Дегтярев сможет и без замены патрона снизить вес пулемета в полтора раза.
— Так, так, так. И что же он изменил в своей конструкции?
— Ничего. Он просто все создавал заново. Ствол у его нового оружия, насколько я помню, не съемный.
— Но он же будет перегреваться.
— Нет, если стрелять короткими очередями, то не будет. От тяжелого диска отказались, как и в ППШ, питание теперь ленточное. По внутреннему устройству ничего сказать не могу, кроме того, что пружина теперь находится в прикладе.
После ручного оружия подошла очередь гранат.
— Для борьбы с бронетехникой существующих РПГ фугасного действия явно недостаточно, нужно разработать кумулятивные. Основное требование для них, впрочем как и для противопехотных — производство с использованием холодной штамповки. Тогда можно будет выпускать их в достаточном количестве.
— Насколько я понимаю, при столкновении с броней кумулятивная граната должна всегда быть направлена донышком вперед. Как этого лучше добиться?
— Нужны хорошая балансировка и стабилизаторы, сделанные из матерчатых лент.
— Мы начнем их разрабатывать, но все-таки дальность броска гранат небольшая. Что можно улучшить в противотанковых ружьях?
— Уже все улучшено, остается лишь как можно скорее наладить их выпуск. Дегтярев и Симонов еще летом разработали отличные системы — эффективные, простые в обслуживании и технологичные в производстве. До 43-го года они будут с успехом использоваться для борьбы с легкими и отчасти даже средними танками. А потом насыщение наших войск артиллерией сделает их ненужными.
— Ну что же, рад это слышать. А то мы уже пытались наладить выпуск копий немецких PzB-39, но у них слишком много недостатков. Так значит, в производство будут запущены обе модели?
— Да, обе. Конечно, более дешевое в производстве ПТР Дегтярева будет выпускаться в больших количествах, чем ПТР Симонова. Зато последнее имеет высокую скорострельность. А вот с пулей для этого ружья надо еще поработать. Новая, с вольфрамовым сердечником, броню пробивает хорошо, но вот заброневое действие у нее слабое. Хорошо бы еще создать под данный патрон осколочный снаряд, чтобы можно было подавлять огневые точки противника. В танк из этих ружей попасть еще можно, а вот в пулемет практически нереально. Ну и конечно, желательно добавить оптический прицел, пусть самый плохенький. Но самое главное, это продумать тактику применения ПТР.
— А в чем тут проблема?
— Пробития брони еще не достаточно, что бы вывести танк из строя. Чтобы его подбить, требуется пятнадцать, а то и двадцать пробоин.
— Значит, надо настаивать, чтобы все противотанковые ружья батальона вели сосредоточенный огонь по одной цели. — Куликов тяжело вздохнул. — Придется побороться за внесение изменений в наставления. А ведь еще перед войной проводились эксперименты по обстрелу танков трофейными польскими ружьями, и там получалась похожая статистика.
— Еще есть много экспериментальных разработок, не пошедших в серию. Например, легкая противотанковая пушка ЛПП-25, которую возможно, уже начали разрабатывать. Вес у нее очень маленький. В походном положении килограмм двести, а в боевом вообще сто пятьдесят. Там даже предусмотрены ручки, чтобы расчет из трех человек мог переносить ее через препятствия.
— Но эффективность снаряда наверно не очень большая?
— Да нет, он пробивает сто миллиметров брони. Это достигается применением гильзы от 37-мм зенитки, позволяющей разогнать подкалиберный снаряд до скорости тысяча семьсот метров в секунду. А еще для борьбы с бронетехникой хорошо бы начать выпуск ручных противотанковых гранатометов, пусть даже с небольшой дальностью выстрела. Но, боюсь, на это потребуется очень много времени. Помимо разработки реактивного двигателя, еще понадобиться создать кумулятивный заряд.
Закончили разговор мы только за полночь. Я пообещал записать все, что еще удастся вспомнить, но тех сведений, которые Куликов уже получил, было достаточно для того, чтобы поспешить скорее передать их руководству страны. Капитан не стал ужинать, а сразу распорядился готовиться к отъезду.
— Сейчас вы сообщение отправлять не станете?
— Меня ждет самолет, и я быстрее доставлю все сведения сам, чем, если тратить время на шифровку, передачу и дешифровку. А вы, товарищ Андреев, точно не хотите лететь со мной?
Мысль о том, что можно будет жить в нормальных условиях, в квартире с горячей водой и с туалетом, питаться в наркомовской столовой, была очень соблазнительной. Но все это сейчас отступало на второй план. Поэтому, тяжело вздохнув, пришлось отказаться.
— В генштабе я ничем помочь не смогу. Сколько бы я не прочел воспоминаний наших полководцев, и сколько бы не играл на компьютере, великим стратегом меня это не сделало. Все, что я еще вспомню по современной технике и военному делу, я вам передам. Кстати, много людей информированы о моей персоне?
— Кроме товарищей Сталина и Берии, только два человека.
— А как вы объясните остальным происхождение информации?
— Для вас мы придумаем следующую легенду: Девятнадцать лет назад вы по заданию партии были направлены за границу, где и жили все это время. — Капитан усмехнулся, ведь как раз девятнадцать лет назад Советский Союз распался, и я действительно оказался в другой стране — Это объяснит и вашу осведомленность по планам вермахта, и незнание многих нюансов советской жизни, и непривычные речевые обороты, которыми пользуется товарищ Соколов. С началом войны вы смогли получить важные сведения, и недавно перешли линию фронта в районе Андреаполя. Ваше командование я соответствующим образом проинструктирую. Начальника особого отдела дивизии мы заменим.
— А что, прежнему доверять нельзя?
— Нет, почему же. Сейчас на этой должности находится капитан госбезопасности Дружинин. Он старый большевик, верный и надежный. Но в этом деле чем меньше людей будет в курсе, тем лучше. Поэтому особистом назначим человека, который уже знает о вас. Правда, он работал по другому профилю, и звание у него небольшое. Но ничего, справится. Все новые данные будете передавать ему. Сами понимаете, держать на передовой мощную радиостанцию неразумно. Ему же мы отдадим ваше удостоверение сотрудника ГУГБ НКВД с настоящей фамилией и очередным званием лейтенанта госбезопасности, которое мы вам присвоим. Строго говоря, после почти двадцати лет выслуги вам положено более высокое звание. Но
