всадников погибли, даже не успев приблизиться к нему. Но остальные продолжали наседать на эйнхерия; они пытались сбить его на землю, зарубить клинками и проткнуть копьями, а когда и это не помогло, воины спешились и просто погребли его под собой. Меч и щит великана сослужили ему верную службу, и еще многие и многие противники погибли. Однако же он не устоял на ногах и исчез в кутерьме распаленных боем тел.
Тор бросился вперед, уже понимая, что опоздает. Мечи и копья находили щели в доспехах и врезались в плоть. Когда Тор добрался до эйнхерия и, метнув молот, перебил почти всех нападавших, воин уже лежал в огромной луже крови и не шевелился.
Это зрелище настолько шокировало Тора, что он даже не стал догонять выживших убийц, чтобы покарать их за это злодеяние. Пару мгновений он просто стоял и смотрел на погибшего. И дело было не только в том, что развеялся миф о бессмертии и непобедимости эйнхериев. Совсем недавно такие воины, как этот, были его заклятыми врагами, а сейчас Тор воспринимал их как временных союзников. Теперь ему стало ясно, что он ошибся. Этот воин, как и все остальные эйнхерии, был его другом, братом по оружию. И не только…
Тора охватила холодная, призывающая к решимости ярость. Его лицо окаменело, а движения перестали напоминать человеческие. Развернувшись, он изо всех сил метнул молот. Мьелльнир, сбив с ног трех выживших воинов, вернулся к нему в руку, но тут же вновь устремился вперед, выбросив из седла какого-то всадника. Конник отлетел к стене вместе с лошадью и, ударившись, сполз на землю. Рядом с Тором появились другие всадники. Пятеро, семеро, еще и еще… С десяток стрел полетели в его сторону, но они отскакивали от щита и доспехов Тора или просто пролетали мимо.
Тор отбросил свой щит, поднял молот обеими руками и наконец высвободил всю ярость Мьелльнира. Уже через пару секунд бой закончился, половина врагов лежала на земле — они были мертвы или смертельно ранены, — а вторая половина в панике обратилась в бегство. В этот миг воины Бьерна боялись не молота и смерти, а злости разъяренного бога.
Устало опустив Мьелльнир, Тор ненадолго закрыл глаза. Когда он вновь поднял веки, на него смотрели десятки глаз. Лица людей были иссиня-бледными от ужаса — того же ужаса, что читался в глазах отступавших всадников. Солдаты Бьерна увидели в нем не просто врага, а разбушевавшегося бога, воплощенную мощь природы, призванную для того, чтобы убивать.
Top ожидал, что почувствует хоть что-то — радость, усталость, ненависть, страх. Но в его душе ничего не было. Он обвел взглядом тела, лежавшие на земле. То были друзья и враги — теперь, в смерти, они объединились. И это зрелище ничуть не тронуло его. Он был прислан сюда, чтобы убивать, чтобы перестать быть просто Тором, богом грома, и воплотиться в Тора — разрушителя миров… И он выполнит эту задачу.
— Уходите! Бой проигран! Спасайтесь, если только можете.
Никто не шелохнулся.
— Бегите! Спасайтесь!
Тор не стал ждать. Ему было все равно, прислушаются ли эти глупцы к его предупреждению, спасут ли они свои жалкие жизни… Подхватив Мьелльнир, он бросился прочь. Ему еще многих предстояло убить…
По пути к дому ярла Тор оставлял за собой кровавый след. На него нападали два или три раза — либо солдаты Бьерна не поняли, с кем имеют дело, либо дух войны помутил их разум и они не могли отличить одного врага от другого. Кроме того, он вступал во все стычки, все еще возникавшие в городе. Ничто не могло укрыться от гнева его молота, но с каждым мгновением он все больше убеждался в том, что бой за Эзенгард проигран. Большинство горожан, которых он встречал по дороге, спасались бегством, а там, где они еще пытались оказывать сопротивление, их безжалостно убивали. Тор наткнулся на еще двух убитых эйнхериев, погребенных под горой трупов. Улицы были усеяны мертвыми и ранеными.
Но Тору было все равно. Его сердце превратилось в колючий лед, наполненный яростью. Мьелльнир и дальше собирал свою кровавую жатву, но даже убийство превратилось во что-то механическое, и Тор совершал его просто потому, что так было нужно, хотя это не вызывало в нем ни удовлетворения, ни отвращения. Смерть врагов была лишь голым фактом реальности, не более того.
На полпути к дому ярла ему встретился Сарвен. Этот глупец сжимал в руках меч, и Тор заметил, что клинок чистый и блестит, словно его только что доставили из кузницы. Видел он и то, что ему трудно удерживать оружие — бедняга выглядел еще хуже, чем прежде. Паренек скорее ковылял, чем шел, и настолько запыхался, что ему пришлось перевести дух, прежде чем он смог заговорить.
— Господин! — выдохнул он и воткнул острие меча в землю, чтобы опереться на него. — Верховная… жрица! Она передает вам… Корабли… они…
— Я знаю, — перебил его Тор. — Беги обратно! Пускай она дожидается меня в порту. И Гундри тоже! И передай это всем остальным!
Сарвен хотел что-то ответить, но силы оставили его. Юноша ловил ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Беги! — приказал ему Тор. — Отправляй в порт каждого, кого ты встретишь по пути. Мы сделаем все, чтобы задержать их.
Сарвен смотрел на него широко распахнутыми глазами, в которых светился ужас, как будто ему только что сообщили о конце света, но потом все же развернулся и без лишних слов похромал прочь. Покрепче перехватив Мьелльнир, Тор старался не обращать внимания на внезапную слабость, охватившую его тело. Пока он черпал волшебные силы, проводя потоки магии через руны, выведенные на бойке Мьелльнира, ему удавалось оставаться непобедимым, но, как только Тор перестал делать это, он вновь стал простым смертным. Его раны — а их было не меньше десятка — кровоточили, и, хотя ни одна из них не была тяжелой, кровопотеря ослабляла его.
В конце улицы появился какой-то всадник с копьем и щитом. Тор поднял молот, но тут же опустил его — словно из ниоткуда перед врагом появился эйнхерий и одним ударом убил и всадника, и коня. Тор был до глубины души благодарен воину за возможность хоть немного передохнуть. Махнув рукой, он подозвал эйнхерия к себе. Воин повиновался. Он двигался с трудом, намного медленнее, чем ожидал Тор. Левая рука повисла бесполезной плетью, позолоченные доспехи превратились в кровавое месиво. Остановившись на почтительном расстоянии от Тора, эйнхерий покачнулся. Было слышно, как из-под его шлема вырывается хриплое, натужное дыхание.
— Господин?
— Собери всех остальных, — сказал Тор и испугался, услышав собственный голос. Он звучал так слабо, будто силы окончательно покинули Тора. — Мы отступаем в порт и будем держать там позицию, пока не прибудет флот.
Не ответив, эйнхерий лишь кивнул и поспешно пошел прочь, но Тор почувствовал, что воин испугался. «Отступаем…» Вряд ли эйнхериям когда-либо приходилось использовать это слово. Они были воинами богов, они нападали, и их ждала победа или смерть. Но не отступление.
Отогнав от себя эту мысль, Тор широким шагом продолжил свой путь, словно стремясь доказать себе, что еще достаточно силен.
Решив не идти сразу в порт, он направился туда, где еще не утих шум борьбы, и вскоре обнаружил не только отряд врагов, но и трех эйнхериев. Разгромив солдат Бьерна, Тор приказал двум воинам найти остальных своих братьев и послать их в порт. Эти эйнхерии тоже повиновались беспрекословно и без колебаний, но Тор чувствовал их испуг. Локи оставил их здесь, обещая победу, а не отступление.
Постепенно продвигаясь в сторону порта, Тор собирал остальных эйнхериев. Он не сразу заметил, что по мере приближения к причалу звуки сражения становились тише. Эзенгард еще наполняли крики умирающих и звон клинков, но что-то изменилось в этом сумрачном хаосе. Легко было понять, что сопротивление жителей города сломлено окончательно. Звон мечей, доносящийся сюда, был не более чем звуком борьбы во время отступления. А умирающие тщетно молили о пощаде… Стоны доносились отовсюду, и казалось, будто егеря гонят дикого зверя в ловушку, из которой ему уже не выбраться. И Тор понял, что, возможно, именно в этом изначально и состоял план Бьерна — сломить их сопротивление, а потом согнать на берег, где им придется сражаться с превосходящими силами противника, стоя спиной к воде.
Не успел он подумать об этом, как увидел Сверига. Человек, считавший себя его заклятым врагом, скакал во главе отряда из десяти всадников. Он тоже заметил Тора. Мгновением позже Тор увидел, что
