Возвращение колдуна

игла, в грудь Лоскампа, и он упал на пол, как будто его ударили кулаком. Гер закричал, поднял опаленные руки к лицу и скорчился в судорогах. Одновременно с этим зеленый свет, наполнявший зал, стал мерцать, и на какой то миг нас окутала кромешная тьма.

Затем конус на вратах начал накаляться. Что-то щелкнуло, как будто нажали на невидимый рычаг из твердого камня или железа, и выпуклые наросты на пористой поверхности пришли в движение, каким-то невообразимым способом ввинчиваясь внутрь себя.

Одновременно с этим в воздухе возникла ярко-зеленая точка. Она с сумасшедшей скоростью вращалась вокруг своей оси и при этом становилась все ярче, пока от света у меня из глаз не потекли слезы. Через какое-то время в центре светящейся точки начала вырисовываться темная фигура с дрожащими очертаниями.

Это была та же тень, что и наверху, в церкви, где на нас напали существа лабиринта, только в сто раз ужаснее. Когда прямо передо мной вновь появился материализовавшийся монстр, я, как и в прошлый раз, ощутил его адское дыхание. В голове мелькнула мысль, что теперь мне не уйти от него. Я прекрасно понимал, что чудовище могло уничтожить меня еще там, в мнимой церкви, причем с такой же легкостью, с которой человек может прихлопнуть назойливое насекомое. Но оно решило подождать, пока я спущусь к нему сюда, в сердце лабиринта, где его сила была наибольшей!

Когда чудовище обрело свою полную форму, я окончательно пришел в себя, сбросив оцепенение, охватившее меня в момент его появления. Ужасный рев монстра заглушил крики тамплиеров, а потом из его глотки вырвалось кошмарное шипение и брызги слюны. Он медленно вышел из центра зеленого свечения, поднял обе руки с острыми когтями и повернулся ко мне.

Я отчаянно взмахнул шпагой, прошмыгнул под его извивающимися щупальцами и глубоко вонзил острие шпаги в гнилую плоть существа. Чудовище зарычало, отпрянуло назад и сбило меня с ног. Я упал, откатился на пару метров в сторону и снова вскочил на ноги.

Существо лабиринта, продолжая издавать ужасающе громкое рычание, с изумлением смотрело, как из широкого пореза, который я нанес ему своей шпагой, капает темная маслянистая кровь.

Но на этот раз ожидаемого эффекта не произошло! Звезда шоггота внутри кристалла набалдашника не подействовала на это ужасное создание! Мое сердце подскочило от страха. Смертоносное действие отцовской шпаги было моей последней надеждой, если не сказать — единственной.

А теперь я пропал.

Я со страхом наблюдал за чудовищем. Странно, но это существо почему-то не предпринимало никаких попыток вновь наброситься на меня, чтобы закончить начатое дело. Оно остановилось в нерешительности, размахивая руками, как боксер, который еще не знает, продолжать ли ему атаковать своего противника или нет. Некоторое время чудовище смотрело на меня своим огромным кроваво-красным глазом, а потом неожиданно резко отвернулось.

Только сейчас я заметил, что, пока я боролся с монстром, тамплиеры выстроились в плотный крут, в центре которого был черный стол. Никто из них даже не попытался помочь мне. Жуткое, невероятное предположение заставило меня содрогнуться. Когда я посмотрел на Лоскампа, то понял, что не ошибся.

Гер старался не смотреть на меня, сосредоточив свое внимание на сверкающем кристаллическом мозге, который лежал в его опаленных пальцах. Монстр гневно зашипел, направился к фламандцу и тотчас остановился, когда Гер поднял кристалл над головой, делая вид, будто собирается бросить его на пол.

— Не подходи! — крикнул он. — Еще одно движение — и я уничтожу его!

Вот теперь я все понял.

Вещь, которую Гер держал в руках — блестящий мозг из кристалла, — и была тем настоящим существом лабиринта, средоточием адской жизни, о котором мне рассказывал сам фламандец. А чудовище передо мной было не чем иным, как иллюзией, инструментом, созданным силой мысли этого мозга, для того чтобы иметь, так сказать, послушного исполнителя. Настоящее и единственное существо лабиринта, которое все это создало, находилось внутри кристаллического мозга. И оно было беспомощным и таким же уязвимым, как человеческий мозг.

Я с облегчением опустил шпагу и сделал шаг в сторону Лоскампа. В тот же миг с диким шипением чудовище обернулось и нанесло мне удар. Я отчаянно отпрыгнул в сторону, с большим трудом уклонившись от его огромных когтей, и вновь оступился.

— Оставайся на месте, Роберт, — сказал Лоскамп, когда я поднялся на ноги и посмотрел на него. Помедлив, он добавил: — Мне жаль.

— Что… что ты хочешь этим сказать? — прохрипел я.

Я догадывался, что он имел в виду, но эта мысль была настолько ужасной, что я отказывался сразу принимать ее.

— Ты не вернешься с нами, — тихо ответил Гер, не глядя на меня. — Мне жаль, Роберт, честно. Но ты останешься здесь.

Я хотел возмутиться, вспылить, но мне вдруг не хватило сил на этот всплеск эмоций. В принципе, я, наверное, все это время чувствовал, чем может закончиться наш поход в лабиринт.

— И вы планировали это с самого начала? — спросил я.

Гер не сводил глаз с огромного чудовища, стоявшего рядом с нами. Его руки так сильно сжимали драгоценный кристалл, словно он хотел раздавить его. Внутри мозга светились таинственные огоньки.

— Не мы, — спокойно возразил он. — Это был… — Гер запнулся, пытаясь подобрать подходящее слово, и продолжил изменившимся, более твердым тоном: — Это был совет брата Балестрано. Честно говоря, я не хотел этого. Но он глава нашего ордена.

— И вы взяли меня с собой в качестве жертвы, не правда ли?

Гер покачал головой.

— Не жертвы, — сказал он. — Ты был нашим Кодром.[3]

Я рассмеялся.

— И в чем тут разница? Вы использовали меня — вот и все!

— Это необходимо, Роберт, — прервал меня Гер. Его голос звучал почти умоляюще. — Пожалуйста, пойми это. Мы никогда не зашли бы так далеко, если бы лабиринт не был заинтересован в том, чтобы привести нас к своему сердцу. И нам никогда не удалось бы найти его сердце…

Неожиданно раздалось шипение и монстр двинулся к нам. Лоскамп тотчас поднял кристаллический мозг еще выше над головой и напряг мышцы. Чудовище сразу же остановилось.

— Тогда уничтожь его! — в отчаянии крикнул я. — Уничтожь его, и все закончится! Или ты боишься?

— Боюсь? — Гер громко рассмеялся. — Ты глупец, Роберт. Неужели ты думаешь, что я согласился бы пожертвовать жизнью невинного человека, если бы речь шла только об этом?

— Движением головы он указал на кристалл, внутри которого мерцание и горение стали еще сильнее. — Да ты даже не догадываешься, что это такое на самом деле! Я говорил тебе, что это мозг врат, но это далеко не все! Ни одни нормальные врата ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ не смогли бы стать лабиринтом самостоятельно, независимо от того, насколько сильно они дегенерировали. У меня в руках главные врата, Роберт, — врата, которые могут управлять всеми другими вратами во времени и пространстве. И тот, кто владеет этим сердцем, может управлять ими! Теперь ты понимаешь?

Я изумленно смотрел на него. Понимал ли я?! Для Балестрано самым главным было не уничтожение или ослабление извращенных врат ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ. Нет, он увидел, какая огромная власть может оказаться в руках ордена, и решил рискнуть, чтобы завладеть ими. Врата! Я совсем немного знал об этой фантастической транспортной системе ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ, но и этого было вполне достаточно, чтобы понять, какую силу приобретал тот, кто ею владел. Наверное, таких врат было тысячи по всему земному шару. Используя их, можно было в мгновение ока не только переместиться из одной точки мира в другую, но и путешествовать во времени.

Балестрано, конечно, понимал, какие возможности для него открываются: если Геру удастся принести главе ордена кристаллический мозг, старик Балестрано станет могущественным как никто из людей. Ордену тамплиеров — и ему самому — мир будет принадлежать безраздельно, потому что никто не сможет