Цикл Дегона. Печать силы

— Ему и так недолго осталось, — заметил тамплиер и укоризненно покачал головой. Выпрямившись, он бросил на Росфельда раздраженный взгляд и возмущенно воскликнул: — Ну и что мне делать с этим полумертвым? Неужели брат Тергард забыл, что я могу использовать только здоровых и сильных людей? Калек и умирающих у меня предостаточно.

— Этот здесь не для работы, — ответил Росфельд. — Тергард хочет, чтобы ты отвел его вниз, когда он немного придет в себя. — Сержант тихо рассмеялся. — Он просил передать тебе, что ему бы очень хотелось, чтобы этот человек оказался внизу.

— Почему? — осведомился тамплиер.

— Лучше спроси об этом Тергарда, — огрызнулся Росфельд. — Он считает, что этому человеку он особенно обрадуется. И не спрашивай меня почему. Мне ведь ничего не говорят. Я тут занимаюсь лишь мелкими поручениями, не более.

Взглянув на него, тамплиер снова покачал головой и опустился рядом со мной.

— Вы можете встать? — В его голосе внезапно оказалось столько тепла и дружелюбия, что я опешил, поскольку никак не ожидал такой реакции.

Кивнув, я попытался приподняться, но тут же, задыхаясь, опять сел на землю. Мне не хватало сил, чтобы встать. Меня будто парализовало.

Вздохнув, тамплиер выпрямился и хлопнул в ладоши. Вскоре я услышал шаги, и кто-то, подхватив меня под мышки, поставил на ноги.

— Отведите его в камеру, — велел тамплиер. — И скажите доктору, чтобы он им занялся.

Меня поволокли через плац к другому бараку. В этот момент у меня потемнело в глазах, и я потерял сознание.

Какое-то время я пребывал во тьме, а потом открылась дверь, и вошел человек, который начал осматривать мое тело. Было очень больно, но вскоре все неприятные ощущения практически исчезли, а чувство мучительной усталости сменилось обычной слабостью.

Очень хотелось спать, но я знал, что не должен поддаваться этому искушению, если хочу выбраться из лагеря живым. Я даже не догадывался, что имели в виду Росфельд и тамплиер, когда говорили, что меня нужно отправить вниз. Но что бы это ни означало, я был уверен в том, что это приведет к моей смерти.

В полутрансе я поднял руку и остановил врача, который уже собирался уходить.

— Задержитесь ненадолго, — пробормотал я. — Мне нужно с кем-то поговорить.

— Вам необходим сон, — мягко возразил врач, убирая мою руку со своего рукава. — Вам нужно поспать по меньшей мере тридцать шесть часов. — Обеспокоенно посмотрев на меня, он покачал головой. — Вы знаете, что были на волосок от смерти?

— Мне нужно… с кем-то поговорить, — настаивал я, хотя у меня едва хватало сил на то, чтобы не закрывать глаза. — Пожалуйста. Это… очень важно. Пришлите сюда человека, который… всем здесь заправляет.

— Это невозможно.

— Но так должно быть! — Не знаю, откуда у меня взялись силы, но я сумел подняться и опереться на локоть. — Скажите ему, что меня послал брат Балестрано.

Уставившись на меня, врач открыл рот, словно собирался что-то сказать, и побледнел.

— Какое… имя вы назвали? — запнувшись, переспросил он.

— Балестрано, — повторил я. — Не валяйте дурака. Вы прекрасно знаете, кого я имею в виду. Это глава вашего ордена.

Помедлив, врач молча повернулся и вышел из камеры.

Я в изнеможении откинулся на лежанке. Попытка, конечно же, была отчаянной, но, казалось, возымела свое действие. Имя главы ордена тамплиеров было одной из наиболее заветных тайн братства. Вряд ли кто-то из них решился бы проигнорировать человека, который это имя знал.

Вскоре дверь в мою камеру открылась во второй раз, и вошел человек, которого я раньше видел во дворе. Выражение его лица было изумленным и в то же время обеспокоенным. Подождав, пока охранник закроет за ним дверь, он подошел к моей лежанке и, примостившись с краю, заглянул мне в глаза.

— Давайте поговорим без обиняков, — предложил он.

Едва ли он мог сказать что-нибудь другое, что повергло бы меня в еще большее замешательство, ибо, кроме имени Балестрано, я почти ничего не знал о тамплиерах. Во всяком случае, я не знал ничего такого, что могло бы мне помочь. Но сейчас у меня появилось явственное ощущение того, что мои слова станут вопросом жизни или смерти. Моей жизни. Или моей смерти.

К счастью, мой собеседник избавил меня от этих мучений.

— Балестрано, — пробормотал он. — Откуда вам известно это имя, Крейвен?

— Мне известно не только имя, — ответил я. — Я знаком с ним лично.

— Вот как? — переспросил тамплиер.

Его вкрадчивый тон должен был бы насторожить меня, но я слишком устал, чтобы обращать внимание на подобные тонкости.

— Я… я на вашей стороне, — запнувшись, продолжил я. — Поверьте мне. Мы с вами боремся против одних и тех же врагов. Я не знаю, почему Тергард прислал меня сюда, но он совершает ужасную ошибку. Мы с Балестрано друзья. Я спас ему жизнь. И он передо мной в долгу. А вы…

— Против одних и тех же врагов? — Вкрадчивость в голосе тамплиера усилилась. — О ком вы говорите, Крейвен?

— О ДРЕВНИХ, — немного опешив, сказал я. — Возможно, вы называете их по-другому. Я говорю о ВЕЛИКИХ ДРЕВНИХ. Ктулху и всех остальных.

— Мы действительно называем этих существ иначе, — подтвердил тамплиер. — Но я понимаю, о ком вы говорите, мистер Крейвен. — Внезапно его улыбка стала холодной как лед. — Но кто сказал вам, — тихо продолжил он, — что мы боремся против них?

Я смотрел на него и постепенно начинал осознавать, что совершил ошибку.

Ужасную ошибку.

Смерив меня спокойным взглядом, тамплиер встал и хлопнул в ладоши. Дверь открылась, и те двое, что привели меня сюда, вошли в камеру.

Человек в одежде тамплиеров указал на меня.

— Приготовьте все. Он должен отправиться вниз. Сегодня ночью.

Ночь была такой тихой, что Шеннону казалось, будто он слышит собственное сердцебиение. Из джунглей доносились звуки леса: шуршание ветра в кронах деревьев, потрескивание веток, крики ночных хищников и их добычи. Время от времени ветер шевелил кроны огромных старых деревьев, и тогда до хижины доносилось их потрескивание.

Но все это казалось звуками какой-то иной реальности. Здесь царила чернота, настолько плотно окутавшая лагерь, что даже привычные звуки ночи и джунглей почтительно стихали, чувствуя присутствие гиганта из лавы и застывшей бесконечности.

Запрокинув голову, Шеннон посмотрел на вершину Кракатау. Хотя небо заволокли тяжелые дождевые облака и ночь была почти непроглядной, он все же сумел различить горизонтальный край вулкана, проведенную огнем линию, над которой, казалось, горело небо. В зависимости от того, в какую сторону дул ветер, время от времени можно было почувствовать жар уснувшего, но все же действующего вулкана, огня, скрытого внутри горы. Этот жар казался прикосновением теплой невидимой руки.

Шеннон опять перевел взгляд на внешнюю оборонительную стену лагеря, черной тенью выступавшую над склоном из застывшей лавы. Порой за ограждением вспыхивали какие-то огоньки, и тогда он слышал тихие шаги охранников, патрулировавших местность.

Он не питал особых иллюзий: даже ему будет трудно пробраться в эту крепость незамеченным. А может, у него вообще ничего не получится. С этими людьми не стоило шутить, так как они не были головорезами и убийцами, как посчитали бы другие, посмотрев на их потрепанную одежду. Весь их внешний вид был лишь маскировкой. На самом деле это были профессиональные воины, люди, которых всю жизнь учили сражаться.

Подождав, пока туча полностью закроет месяц и станет совсем темно, Шеннон выбрался из-за скалы,