погиб.
Сигурд убрал кинжал и посмотрел на корабль.
— На этом корабле мы можем доплыть до Исландии за три дня. Мы должны найти капитана!
Эолинд отвесил Сигурду пощечину. Он не делал этого с тех пор, как мальчику исполнилось лет десять.
— Очнитесь, принц Сигурд! Что бы вы ни собирались делать, это уже ничего не изменит! Исландия пала, там вас ждет лишь смерть.
Ион подошел поближе и положил руку на плечо Сигурда.
— Мой принц, если король Гернот прислал Эолинда, значит…
Сигурд стряхнул его руку.
— Я никому не буду приказывать сопровождать меня!
Затем он взошел на корабль.
Эолинд, Гелен и Ион переглянулись.
— Плохо, — шепнул Гелен. — Совсем плохо.
— Неужели ты ждал от него чего-то другого? — спросил Ион. — Его ведь воспитывали королем, и он обязан быть в королевстве, даже если оно погибает.
Эолинд услышал, как Сигурд громко кричит, пытаясь разбудить команду корабля.
— Может, в этом есть и моя вина, — задумчиво произнес королевский советник. — Я учил Брюнгильду тому же, и она, без сомнения, не медлила бы ни секунды, начав действовать так же, как и Сигурд.
— Брюнгильда? — осторожно переспросил Гелен.
Эолинд отмахнулся.
— Это уже не имеет значения. Слишком много воды утекло с тех пор…
Гелен и Ион знали историю о королеве, посылавшей своих женихов на верную смерть. О ней столько рассказывали у костров, что своенравная и бесстрашная Брюнгильда превратилась в героиню легенд.
Ион повернулся к Эолинду:
— Я, конечно же, ценю то, что вы пытаетесь сделать. Но вы ведь сами знаете, что даже боги не смогли бы остановить Сигурда. И раз уж выбора нет, то я должен быть рядом с ним.
Гелен всхлипнул. У него всегда был хороший нюх на опасность, и теперь все в нем протестовало против поездки в Исландию. Запах смерти, доносившийся из Исландского королевства, висел в воздухе. И все же он кивнул:
— Мы ведь друзья. Там, где принц, там и мы. Даже в смерти.
Эолинд вздохнул. Советник был немного сердит на самого себя: он действительно знал, что этого и следовало ожидать.
— Ну что ж, — печально произнес он, — значит, отправляемся в Исландию.
Сигурду и Эолинду повезло, что они располагали довольно большой суммой денег, потому что уговорить команду плыть в Исландию было практически невозможно. В конце концов они уломали египетского торговца тканями, который согласился отправиться в путешествие на двух кораблях. Когда до Исландии останется совсем немного, команда одного корабля пересядет на второй и поплывет своей дорогой. Сигурду и его спутникам придется самим управлять кораблем до окончания пути. За это они заплатили чудовищно большую сумму. Ион купил у римлян пару мечей и кинжалов.
В целом с момента встречи с Эолиндом до их отплытия прошло два часа. Ион чувствовал беспокойство принца. Казалось, Сигурд готов был прыгнуть в воду и поплыть в Исландию, если бы знал, что так можно добраться быстрее. Иону возвращаться туда не хотелось. Семьи в королевстве у него не осталось, а если бы и осталась, то зачем ехать искать трупы? Двое египетских моряков развязали тросы, которые удерживали суда у причала, и уперлись деревянными шестами в причал, чтобы оттолкнуть корабли на некоторое расстояние и установить весла.
Сигурд снова стоял на носу корабля. На его лице была написана мрачная решимость. Ион, Гелен и Эолинд молча сидели у мачты. Они купили провиант, но никому из них не хотелось есть.
На причале послышались чьи-то торопливые шаги.
— Сиг!
Исландский принц оторвал взор от горизонта и увидел Лив, бегущую к кораблю. Он не представлял себе, зачем она это делает, и не хотел тратить на нее время. Стоя у поручней, он поднял руку в молчаливом прощании.
Сперва ему показалось, что Лив тоже хочет махнуть рукой, но потом Сигурд понял, что девушка что-то бросила ему. Он успел поймать этот предмет, не дав ему упасть в воду. Это был маленький кошелек с монетами, который она украла у него в ту ночь, которую они провели вместе. Кошелек был точно таким же по весу, как и раньше.
— Прости меня! — крикнула Лив. — Я уже несколько дней ищу тебя, чтобы отдать кошелек. Я не должна была брать его…
Хотя сейчас все мысли Сигурда были обращены к родине, поступок Лив тронул его сердце.
— Спасибо! — откликнулся юноша. — Я буду помнить о тебе как о честном человеке.
Девушка с потерянным видом стояла на краю пристани. В темноте ее почти нельзя было узнать, и только по вздрагивающим плечам исландцы поняли, что она плачет. Сигурд не мог объяснить ее слез.
— Я еще когда-нибудь увижу тебя? — воскликнула она, и в ее голосе прозвучал не вопрос, а просьба.
Принцу легко было бы солгать, и никто не укорил бы его за это. Но Сигурд хотел отплатить Лив откровенностью — так, как только что сделала она.
— Нет! — крикнул он. — Вероятно, никогда.
Юноша был рад, что ночь поглотила его и он мог попрощаться, не глядя в глаза Лив.
Вульфгар всей своей жизнью оправдывал свое имя. Этот человек походил на дикого зверя, которого вела жажда крови. Важнейшим для него были победа и власть. Он видел в этом не просто свою судьбу, но и свой долг. Если появлялась возможность кого-то поработить, он должен был это сделать. В легендах говорилось о войне, а не о мире, и Вульфгар хотел, чтобы о нем, короле Ксантена, слагали легенды.
Вульфгар спрыгнул с корабля, который стал его штаб-квартирой, пока не пал замок. Когда его ступни оказались в холодной воде, он почувствовал, как в них словно бы вонзились тысячи крошечных кинжалов, однако не обратил на это внимания. Он мог бы согреть ноги в горячей крови умирающих исландцев, если бы захотел.
Воины, дежурившие на побережье перед кораблем, почтительно поклонились.
— Король…
Вульфгар не удостоил их даже взглядом. Его глаза были прикованы к черному замку, выбитому исландцами в вулканической породе много столетий назад. Этот проклятый остров мог предложить только холод и овечье дерьмо. Но замок… замок был великолепен. Он был достоин короля — достоин короля Ксантена! Они уже испробовали все способы, чтобы взять замок штурмом, но мощные ворота не брал ни огонь, ни таран. А это был единственный вход… Уже несколько дней никто не входил и не выходил из замка. Вульфгар не знал, насколько исландцам хватит их запасов, да это и не имело значения, ведь когда-то они все равно закончатся. А он мог подождать.
Ксантенцы удивлялись тому, что король Гернот не желал признавать свое поражение. Он не мог рассчитывать на помощь, а мысль о том, что завоевателей могут отпугнуть здешние морозы, казалась бредом. Не лучше ли сдаться победителю, чем сидеть в замке и с ужасом ждать неизбежного?
Вульфгар решил переубедить Гернота в необходимости принятия решения. По его приказу военачальники собрали около двух десятков женщин и детей и поставили их на коленях у подножия лестницы, ведущей в крепость. Несчастные стояли там полдня: Вульфгар надеялся, что Гернот заметит их. Одна из женщин потеряла сознание — ее избитому телу было нечего противопоставить холоду и голоду.
Воины, охранявшие исландцев, выражали недовольство своей службой проклятиями, плевками и пинками. Увидев короля, они тут же замерли, вытянувшись перед ним в струнку. Вульфгар бросил недовольный взгляд на неприступную холодную крепость, которая, казалось, насмехалась над ним темными щелями окон.
