— Сигурд, принц Исландии, сегодня стал принцем без королевства. Но если вы, как Зигфрид, законный наследник Ксантена, найдете золото вашего отца, то вскоре за вами пойдет войско. Ключ ко всему — это нибелунги.
— Нибелунги? — прошептал Сигурд, словно ему нужно было привыкнуть к звучанию этого слова.
Эолинд кивнул.
— Когда-то Зигфрид Ксантенский отобрал у них золото, которое вернулось к ним после его смерти. Найдите нибелунгов, найдите сокровища, и судьба снова станет к вам благосклонна.
— Я должен пойти по пути своего отца? — спросил Сигурд. — По пути моего истинного наследия?
Эолинд кивнул.
— Я знаю, что ваша матушка… королева Эльза всегда надеялась, что до этого не дойдет. Путь вашего отца был обагрен кровью. Но теперь…
— …теперь настало время, — сказал Сигурд. — Я должен отправиться на Рейн.
Гелен и Ион подошли к нему поближе.
— Мы пойдем с вами!
Сигурд покачал головой.
— Моя судьба — это судьба Ксантена. Как, возможно, и судьба Бургундии. Но не ваша.
Эолинд был достаточно мудр, чтобы склонить друзей принца на свою сторону.
— Давайте останемся здесь и исполним наш печальный долг.
— Что ты имеешь в виду? — встрепенулся Ион.
Сигурд посмотрел на друга и сказал:
— Со смертью короля и королевы Исландия окончательно пала, а вы — ее последние вассалы. Проведите переговоры с Вульфгаром, предложите ему управлять королевством так, как он того хочет. Пускай он думает, что от королевства мало что осталось.
— Но это было бы предательство! — возмущенно закричал Ион. — Я никогда не передам королевство в кровавые руки ксантенцев.
Сигурд благодарно кивнул ему.
— Но это лишь на время. Обманите Вульфгара, но не забывайте о том, что все, что вы делаете, вы делаете ради нового короля Зигфрида, который рассчитывает на вас.
Гелен, чей нрав был таким же мягким, как и его толстое брюхо, боролся со слезами.
— Но как мы можем отпустить вас, принц? Мы обещали, что никогда не бросим вас. Мы дали слово королю Герноту.
— И он был бы вам благодарен, — сказал Сигурд. — Но сегодня появились новые задачи, и они намного важнее. Мирное время прошло, друзья мои. То, чего мы хотим, не имеет значения. Главное — Исландия.
Он повернулся к Эолинду:
— Лижи Вульфгару башмаки, если это будет необходимо, называй его королем, но сохрани мою страну до моего возвращения.
Эолинд опустился на колени, держась узловатыми руками за пояс.
— Моя жизнь принадлежит моему господину.
Сигурд кивнул.
— Что ж, решено.
Они схватили друг друга за руки, встав в круг и заключив таким образом тайный союз. Затем Сигурд взял меч своего отца и приблизился к двери, через которую он вошел в тронный зал.
— Разве вы не хотите пройти в подвал к туннелю, который выведет вас к морю? — бросил ему вслед Гелен.
Сигурд замер.
— Я возьму трупы родителей и сестры. Их похоронит море. Я заверну их в лен и привяжу к ним камни, как велит обычай.
Я не позволю Вульфгару, этому дикому псу, надругаться над их телами.
Стен не скрывал своего беспокойства, хотя уже несколько дней в Исландии было тихо. Король Ксантена мог объявить во всеуслышание, что их поход завершился победой.
Если не считать замка…
Ксантенский военачальник украдкой поглядывал на Вульфгара, который недовольно смотрел на черные каменные стены, устоявшие перед всеми попытками взять их штурмом.
Их усилия были напрасны. Огромные двустворчатые ворота, представляющие единственный вход в замок, противились как ударам тарана, так и факелам. Используя лошадей и цепи, ксантенцы попробовали сломать несущие балки внутренней стены. Они просовывали в щели ножовки, чтобы распилить дерево. Но старая древесина на соленом холодном воздухе за столетия превратилась в камень. Мощные ворота устояли, даже когда их облили горящим маслом.
— Когда же у короля закончится пища? — пробормотал Стен. — Когда он доест последний хлеб, допьет последнее вино?
Вульфгар сплюнул себе под ноги.
— Мне все равно. Чем дольше мы ждем их поражения, тем дольше будут их муки.
— Унижение короля перед последними подданными… это должно сломить исландцев, — согласился Стен. — Тогда весь остров покорится Ксантену и никто больше не будет оспаривать ваше право на трон.
— Я слышал, что королева Исландии славится особой, темной красотой, — сказал Вульфгар, глядя на окна замка, за которыми, как он считал, скрывалась королевская чета. — Возможно, я возьму эту женщину на глазах у Гернота и не отпущу, пока ее тело не покорится мне или пока она не найдет в этом удовольствие.
Стен не ответил. Король был знаменит своей извращенной жестокостью, но критиковать его за это было смертельно опасно. Да и зачем? Кровожадность Вульфгара упрочивала власть, а власть обеспечивала Стену высокий пост.
Позвякивание старых цепей и скрип массивных балок отвлекли мужчин от их мыслей. Стражники, стоявшие перед замком, обнажили мечи и направили острия копий на створки дверей, за которыми слышался какой-то неясный шум.
Ворота… медленно распахнулись, словно огромный черный глаз после долгого сна. Странный механизм из блоков, лебедок и гирь позволил двум мужчинам открыть створки весом больше тонны.
— Воины, наизготовку! — крикнул Стен.
И хотя в этом не было особой нужды, ксантенские солдаты, уставшие от долгой осады, поспешили к воротам, чтобы встретить последних исландцев обнаженными мечами — на случай, если те попытаются сбежать.
Но им навстречу вышли не отборные солдаты, защитники короля Гернота, а старик и два молодых человека. Пропасть между ожидаемым и настоящим противником была настолько огромной, что никому и в голову не пришло схватить исландцев. Озадаченные ксантенцы замерли на месте, ожидая приказа Вульфгара.
Король Ксантена подал своим людям знак захватить замок, раз уж его ворота столь приветливо открылись перед ними. Несколько десятков вооруженных солдат бросились бежать мимо Эолинда, Гелена и Иона.
— Они не найдут больше ничего, что можно было бы присвоить или уничтожить, — деловито сказал Эолинд хриплым голосом.
Стен и Вульфгар подошли к старику. Обнажив меч, Вульфгар поднес его острие к горлу Эолинда.
— Тщательно выбирай слова, если они могут спасти твою жизнь.
— Король и королева мертвы, а королевство принадлежит вам, — неспешно произнес Эолинд.
Грянул гром. Приближалась гроза.
Сигурд не хотел расставаться со своей семьей. Он завернул трупы родителей и сестры в простыни и с огромным трудом дотащил их через подземный туннель к морю. Теперь же, стоя на краю камня,
