Следующий залп прошел над самой ее головой, но взрывы прогремели уже на безопасном расстоянии. Через несколько секунд аппарат окончательно вышел из строя, но ее скорость составляла всего лишь несколько метров в секунду, и она падала прямо на нижнюю часть центральной оси станции. К счастью, Долин уже настолько приблизилась к станции, что находилась в мертвом пространстве зенитных батарей. В противном случае она бы стала легкой мишенью. Долин облегченно вздохнула, когда поняла, что орудия не смогут ее больше достать. Как видно, не было бы счастья, да несчастье помогло.
Помогая себе руками, она так изменила положение тела, чтобы двигаться к станции вперед ногами, и включила магнитные пластины на подошвах. Несколько секунд спустя она почувствовала, несмотря на небольшую скорость, довольно чувствительный толчок, когда ее ноги коснулись центральной оси станции. Она учащенно дышала и какое-то время все еще боялась потерять равновесие и сорваться в пустоту, однако магнитные подошвы прочно держались за металлическую внешнюю оболочку.
Долин осмотрелась. Хорошо, что у скафандре не вышла из строя система вентиляции, иначе бы у нее давно пот залил глаза.
Испуганно она констатировала, что потеряла свои капсюли-детонаторы – они отстегнулись или во время попадания осколка в летательный аппарат, или во время последовавшего за этим штопора. К тому же, нигде не было видно никого из их группы. Хотя она и сохранила примерное направление движения, но приземлилась довольно далеко от запланированного места встречи. Слава Богу, она была еще жива, а это главное.
И еще у нее был ее лазер.
Долин проглотила комок, застрявший в горле, но справилась с искушением прервать радиомолчание. Недалеко от себя она обнаружила телекамеру, которая выдвинулась из оболочки станции и была направлена прямо на нее. Первым же импульсом из своего лазера она разрушила камеру, однако не было сомнений, что йойодины ее уже обнаружили. Надо было как можно скорее исчезнуть отсюда. Ей оставалось или скорее найти остальных, или каким-то другим путем проникнуть на станцию и действовать там на свой страх и риск.
Долин двинулась вдоль внешней оболочки, которая поднималась в направлении центральных кольцевых плоскостей.
Дэй Хо Нишигумо резко обернулся, когда раздался еще один сигнал тревоги. Одним взглядом он охватил сообщения, поступившие на центральный дисплей. В секции 4 из-за взрыва произошла декомпрессия, но автоматические предохранители тотчас герметически перекрыли примыкавшие секции.
Не было сомнения, что означало это сообщение. Непосредственная атака кибертеков началась, через секцию 4 они проникли в станцию.
Но Нишигумо был полон решимости устроить им горячий прием.
– Кугами, направить всех, кто надел скафандры, в секции 3 и 5; все, кто там сейчас находятся, должны немедленно очистить их и отступить в направлении центрального поста.
– Слушаюсь, Ваше Высочество.
– Кроме того, я ожидаю, что вслед за этим будут задраены все прилегающие переборки, и в секциях 3 и 5 также произойдет декомпрессия. Установите на всех перекрестках внутри этих секций пластиковые баррикады, а бойцы пусть займут свои позиции.
– Но, Ваше Высочество, – обратился к нему Кугами. – Если в секциях будет вакуум, то тогда каждое, даже незначительное, попадание в скафандр будет означать неминуемую смерть!
– Совершенно верно, – подтвердил Нишигумо. – Это означает именно то, что вы сказали.
Его лицо было как будто высечено из камня, глаза фанатично горели, а в его голосе звучал холод, от которого у Кугами прошел мороз по коже.
Всего лишь в нескольких метрах от взорванного входа сержант Дэлвар наткнулся на первого мертвеца.
Он наклонился к застывшему в судороге телу йойодина и с трудом подавил отвращение. Декомпрессия захватила того врасплох, вероятно, он сидел перед этим за пультом и обрабатывал какие-то данные. Он еще успел вскочить, когда они взорвали ворота и воздух мгновенно улетучился. В момент смерти на его лице запечатлелось выражение безграничного ужаса.
Это был не единственный йойодин, который в момент взрыва находился без скафандра в секции 4. Всего лишь в нескольких шагах от него лежал второй труп, а еще немного дальше Дэлвар увидел других.
Сержант бросил на мертвецов лишь беглый взгляд, прежде чем жестом приказал Рамиресу следовать за ним. Тем временем Маккена и Ларанж также скользнули внутрь через взорванные ворота. Они не могли терять времени больше, чем это было необходимо, чтобы йойодины не успели принять эффективные контрмеры. Наверняка комендант станции уже знал, где они проникли в станцию, и был занят организацией обороны, что в этом случае было не очень сложным делом, так как перед ними было всего лишь два пути. Секция 4 лежала между двумя радиальными распорками станции, поэтому они должны были проникнуть в секцию 3 или 5, чтобы оттуда добраться до центрального поста. Тем важнее было для них как можно быстрее двигаться вперед.
В дополнение ко всему перед Дэлваром возникла еще одна трудность. После смерти Пржевальского и Джоунс им не оставалось ничего другого, как держаться всем вместе, так как их было слишком мало, чтобы делиться на группы. Пусть другая группа позаботится о гравитационном стабилизаторе, однако без связи это пока невозможно скоординировать. Так что им придется отказаться от этого преимущества.
Дэй Хо Нишигумо так сильно сжал ручки своего кресла, что у него побелели костяшки пальцев. Автоматическая телекамера зафиксировала одного из нападавших, который отбился от группы, на внешней оболочке, но вскоре тот обнаружил камеру и уничтожил ее.
Но гораздо хуже было то, что еще одна группа кибертеков достигла станции и смогла проникнуть внутрь. Всего лишь несколько минут спустя после первого взрыва произошел второй, на этот раз в секции 6. Это означало, что ему придется разделить силы защитников станции и вести борьбу на два фронта, что значительно усложняло дело.
Нишигумо должен был признать, что ситуация постепенно выходит из-под контроля. Все годы своей военной карьеры он находился на довольно спокойных постах. Он не был великим тактиком и почти не имел боевого опыта. Но он не мог себе позволить потерпеть фиаско, не мог покрыть позором свою семью и свой народ. Это была единственная мысль, которая им владела, возможно, даже сильнее, чем это было нужно, так как впервые в жизни он действительно чувствовал вес лежащей на нем ответственности и был прямо-
