совершались после бомбежки, говорит о тщательном планировании и подготовке: имеется в виду план «Операции Подкова», по слухам, обнаруженный вскоре после того, как стали очевидными результаты бомбежки. Мы еще вернемся к самым подробным доказательствам, предоставленным официальными источниками. Однако и без всякой информации об «операции Подкова» можно с уверенностью сказать, что у Сербии были такие планы. Это становится несомненным уже на основании краткого исторического обзора, который с лихвой объясняет данное обстоятельство. Сами США, даже живя в обстановке полного мира и безопасности, располагают бесчисленным множеством планов на всякий пожарный случай, спектр действий в которых варьируется от ядерного разрушения (нанесение превентивных ударов по безъядерным государствам «третьего мира» остается официальной политикой США; см. ниже, гл. 6) до акций меньшего значения. Возможно, что у США на всякий случай есть даже план вторжения в Канаду27. Если нет, то они его быстренько создадут и реализуют, и при этом будут не слишком деликатными, пожелай Канада бомбить Вашингтон, и тогда Канада не сможет делать правдоподобных заявлений о том, что Америка в любом случае вела бы себя таким образом. То, что Милошевич вынашивал планы по вытеснению из Сербии албанского населения, представляется гораздо более вероятным в свете хорошо известной хроники его правления, истории албанско-сербских отношений в Косове и американских угроз. Было бы поистине удивительным, если бы НАТО не подозревало об этом.
Если Клинтон, Блэр и их единомышленники действительно знали (как они заявляют сейчас) о том, что здесь творятся или вот-вот начнут твориться дикие жестокости, и при этом не делали ничего, чтобы подготовиться к потоку беженцев, который они предвидели, они должны быть виновны уже не только в постыдном игнорировании, но и в тяжелейшем преступлении. Их преступление усугубляется тем, что, по утверждению Главнокомандующего ОВС НАТО генерала Кларка, они не сподобились уведомить его об этом. Через месяц после начала бомбардировок генерал Кларк докладывал, что о планах «Операции Подкова» «меня никто никогда не извещал», и — что еще более преступно — операция НАТО, спланированная «политическим руководством», «задумывалась не как средство для прекращения сербских этнических чисток. Она задумывалась не как средство ведения войны против сербов и сил MUP (особой полиции) в Косове. Ничего подобного. Никаких таких намерений не было. Идея нападения состояла не в этом»28.
Короче говоря, Главнокомандующий генерал НАТО считал сербские операции по этнической чистке «полностью предсказуемыми» и «никоим образом» не волнующими политическое руководство, которое отдало приказ о бомбардировках, повлекших за собой такие жестокости: это, безусловно, преувеличение, но оно достаточно близко к истине, чтобы позволить вдумчивым людям сделать кое-какие выводы.
Ведомством, которое в первую очередь отвечает за заботу о беженцах, является Верховный Комиссариат ООН по делам беженцев. В октябре 1998 года Комиссариат объявил, что к январю 1999-го он должен будет сократить пятую часть своего персонала в связи с бюджетным кризисом, поскольку в 1998 году бюджет понизился более чем на 15%. Это часть общего бюджетного кризиса ООН, в первую очередь вытекающего из отказа США от уплаты долгов — то есть одного из многих нарушений ими договорных обязательств, особенно участившихся в эру Нового Гуманизма, к чему мы еще вернемся. Объявление о резких сокращениях штата, призванного печься о беженцах, совпало с выражением Клинтоном большой озабоченности судьбой беженцев, которым придется пережить горькую зиму в Косове, а также с американо-британским заявлением о том, что руководство этих стран полагает, будто у него есть «достаточно полномочий на то, чтобы начать воздушные удары»: эти полномочия основаны на резолюциях Совета безопасности и докладе Генерального Секретаря, — и речь шла о начале военных акций, которые, несомненно, обострят критическую ситуацию с беженцами29.
Данная конфигурация событий позволяют нам еще глубже проникнуть в существо «принципов и ценностей», повсюду встречающих столь шумное и эмоциональное одобрение.
Глава 3. Оценивая гуманитарные намерения
Одних событий в Косове вполне достаточно для того, чтобы не принимать в расчет первостепенный и самый возвышенный из всех аргументов, выдвигавшихся в пользу применения силы, — то, что натовские бомбардировки, предпринятые с гуманитарными намерениями, открывают новую эпоху, в которой правящая миром сверхдержава и ее «младшие братья» в порыве ранее не замеченного за ними великодушия обещают нам проложить дорогу к новой эре гуманизма и справедливости.
Помимо свидетельств, которыми изобилуют Балканы, есть и другие элементарные способы проверить на истинность данный тезис, провозглашаемый столь торжественно и авторитетно — спросить, как цивилизованные государства ведут себя в других местах. Действительно, тогда нам придется нарушить правило, требующее от нас ограничить свое внимание преступлениями официальных врагов. Но давайте простим себе этот грех, при том, что будем, однако, по-прежнему держаться главного принципа: знакомой идеи о «смене курса», согласно которой прошлое не должно вторгаться в нашу Дискуссию и запутывать ее. В данном случае это означает, что мы должны исключить из обсуждения все, что происходило в период «холодной войны», когда были допущены ошибки — кстати сказать, простительные. Иллюстраций нашей идеи существует великое множество, так что мы их здесь опускаем1.
Почему нам следует столь строго придерживаться данной доктрины? Это станет тотчас понятно всякому, кто от нее отклонится. Он, например, сможет обнаружить, что преступления «холодной войны» едва ли имеют что-то общее с конфликтом, как это порой признается в рамках закрытых от прессы дискуссий на высшем уровне, и что модель политики до начала «холодной войны» мало чем отличается от таковой по ее окончании, кроме разве что публичных разъяснений этой политики и того, как сказалось на международных отношениях исчезновение самого объекта угрозы2.
Так что давайте все же придерживаться нашей идеи, отступив при этом от второго ведущего принципа, согласно которому мы должны сосредоточить, подобно лазерному лучу, свое внимание только на преступлениях избранных врагов — в данный момент на сербских злодеях. У такого отступления есть как минимум два достоинства: во-первых, оно позволит нам испытать «новый гуманизм» на истинность; и во- вторых, мы сможем заняться вопросами, крайне важными по любой нравственной шкале.
Вероятно, есть смысл ненадолго отвлечься от темы и вспомнить некоторые трюизмы. Первый из них заключается в том, что люди изначально несут ответственность за возможные последствия как собственных действий, так и бездействия. Второй состоит в том, что озабоченность моральными вопросами (преступлениями и пр.), вероятно, бывает разной, и в одних случаях она способна возыметь положительный эффект на события, а в других — нет (хотя, конечно, это не единственное различие). Отсюда вывод: чем больше возможностей, тем выше ответственность, и тот, кто свободнее, по идее, должен платить за свои действия не столь дорогой ценой. Стало быть, ответственность привилегированных людей, живущих в более свободных обществах, куда выше ответственности тех, кто лишен привилегий или может понести суровое наказание за свою честность и нравственную прямоту.
Два этих трюизма тесно связаны, в чем-то даже совпадают, приводя к заключениям, которые способен сделать всякий нравственный человек в ситуациях реального мира, это он не может не учитывать в своих действиях.
В общем и целом мы все понимаем эти простые истины. Поэтому никто не верил советской пропаганде, когда она трубила о «преступлениях американского империализма», даже если она оказывалась права и эти преступления действительно были серьезными или даже чудовищными. Однако когда диссиденты стали осуждать преступления советского режима, куда менее значительные, то это произвело на нас большое впечатление. Причины такой реакции — перед нами, это две только что упомянутые прописные моральные истины, которые, как часто бывает, здесь также совпали в своих значениях. И вывод соответствующий: комиссаров в их преступлениях хотя бы частично оправдывал страх за стабильность своего порядка, а не только те преимущества, которые дает подчинение властям.
Полезно также вспомнить и один психологический трюизм. Нам слишком трудно посмотреть на себя со стороны. В свете вышеупомянутых моральных трюизмов это исключительно важно для каждого человека.
