– Мои предложения. Грузовик заказываем. Генератор, но на десять – максимум двенадцать киловатт, покупаем, а не цыганим неизвестно где. Тогда он будет уже наш, и мы далее будем чувствовать себя уверенно. Звуковую аппаратуру берём у одного старого товарища, который обеспечивает такие тусовки лет десять уже.
– Но мощности не хватит.
– Мощности твоим халтурщикам не хватит. А для той аппаратуры, что предлагаю я, хватит. Уверяю тебя, этого усиления хватит, и чтобы любые речи на всю округу разнести, и любые песни под гитару, и записи.
– Но это будет скучно!
– Кому? И в какой ситуации? Толпа разогреется уже от того, что собрались вместе. Что погода чудная, что место дивное, что пива немеряно, что девок нормальных навалом и они бесятся отвязно. И потом, что это за идиотские стереотипы. Только рок! Пойми, нацистский рок – это паллиатив! В сущности, это попытка протащить наши идеи в форме, которую нам навязали.
– Но рок любят!
– Ну, поставь запись этого рока! И крути её с десятикиловаттным усилением. Зачем с собой ещё таскать этих алкашей и паразитов?!
– Вы просто их не любите.
– И не скрываю этого! Напряги мозги и представь атмосферу языческого праздника на природе! Бардовская песня, хоровое пение и тому подобные жанры вписываются в формат такого праздника. А рок создан для залов и стадионов! Не будет у нас залов и стадионов! Они нам на хрен не нужны, даже если бы и были! Мы окружим мегаполисы! Мы удушим их в кольце, свитом в лесах! А не в залах, где вас, дураков, уже десять лет пересчитывают и снимают на видео те, кому надо!
Это понятно?
– Понятно даже дураку, – хрипло заметил Алхимик Ваня. В последнее время он выглядел немного усталым, был непомерно зол и агрессивен. – Вы, москвичи, всегда чего-то недопонимаете, – обратился он непосредственно к Кондору.
– Алхимик, не надо обобщений! Я сам москвич в третьем поколении, – заметил Интеллектуал.
– Исключения лишь подтверждают правила, – не сдавался Ваня.
«Ого, да он в наших рядах начал обретать ментальный лоск,» – подумал Интеллектуал и продолжил вслух.
– Ещё мнения по этому вопросу?
– По вопросу о москвичах? – съязвил Юморист.
– По вопросу о музыкальном сопровождении половецких плясок на природе, – с неизменной элегантностью в жестах возразил Граф, как-то неуловимо поставив Юмориста на место и, в то же время, сохраняя лёгкий тон разговора.
– Умри, Пушкин, лучше не скажешь! – Граф, как всегда, точной формулировкой расставил точки над «i». Что значит школа МИФИ! – Господа, половецкие пляски, как, кстати, и пляски вообще, по моему глубокому мнению, не могут сопровождаться тяжёлым роком. Ритм не тот.
Интеллектуал был доволен.
– Итак, Кондор. Тысяча семьсот долларов за десятикиловаттный дизель-генератор. На Москворецком строительном рынке великолепный выбор. Может, удастся за те же деньги купить и двенадцатикиловаттный. Триста – за наем грузовика. Пятьсот – на аренду аппаратуры у моего давнего партайгеноссе. Кстати, запиши его телефон! – Интеллектуал протянул Кондору открытую на нужной странице телефонку. – Итого, две пятьсот. На! – Он отсчитал и протянул Кондору деньги.
– Коллеги, – хрипло сказал Алхимик. И повторил, пытаясь подражать Интеллектуалу, – коллеги…Мужики, блядь! – вдруг резко сменил он тон. – У вас совесть есть?! – Он красноречиво обвёл взглядом кухню, на которой они сидели.
Надо сказать, что обстановка в московской квартире Интеллектуала была, мягко выражаясь, спартанской. В отличие от его загородного дома. Но дом был далеко, а убогая кухня – вот она. Интеллектуал с неизменной самоиронией вспоминал случай середины 1990-х годов, когда один партийный товарищ из провинции, бандит средней руки, остановился у него на ночь. Уходя утром, он сказал.
– Знаешь, братан, я думал, вы в вашей партии – трепло! Хотите нас охмурить. Но теперь я вам поверил! Обманщики не живут в такой нищете!
Простая душа. Он брякнул это при жене Интеллектуала. Которая на его реплику рассмеялась так искренне, что он был удивлён ещё больше. Прошло время. Партия была расколота и удушена. Но смоленские партайгеноссен сохранили своё уважение к Интеллектуалу, и при случае передавали ему приветы. Правда, всё реже и реже.
– Заберите ваши баксы, коллега, – продолжал между тем Ваня Алхимик. – На тебе, Кондор, тысячу… тысячу пятьдесят. – Он вынул тонкую пачку долларов и оставил себе пятидесятидолларовую купюру. – Завтра я ещё принесу. И вообще, нас, я имею в виду оргкомитет, бля, этого долбаного праздника на природе, уже около пятнадцати! Ну, скинемся хотя бы по две тысячи рублей! Ну, по тысяче! Не всё же с профессора тянуть! Мы же соратники, а не наёмники!
«Положительно, его лексика стала гораздо более гладкой, – подумал Интеллектуал, глядя на Ваню с теплотой. – Хотя местами ещё корява и вульгарна. Но и моя собственная лексика далеко не всегда образец изящного стиля. Не то, что у Графа!»
– Спасибо, Алхимик, – сказал Интеллектуал. – Но давайте несколько скорректируем ваши предложения. Те деньги, что я сейчас дал, пусть останутся у Кондора на цели, которые мы оговорили. Из тех средств, что ты предложил, оставь всё же себе не пятьдесят, а пятьсот долларов. Шестьсот будет у Кондора резервным фондом. И, Бога ради, не надо больше заниматься твоим бизнесом! То-то я гляжу, ты так измотался в последние дни! Дружище, твоё участие в нашем проекте и, соответственно, твоя безопасность намного дороже тех денег, что ты сможешь заработать, рискуя собой! Тем более, по мелочам!
