сложный пример, не сводимый к «родимым пятнам государственности».
В условиях осознания человечеством истины «знание – сила» особую роль заняла фигура организатора, предпринимателя, промышленника, который собирает материальные ресурсы для реализации некой новой идеи в производство.
Отнюдь не всегда обладая некими значительными ресурсами (материальными, земельными, денежными), предприниматель находит пути соединения возможностей собственников денег (банкиров), земли (государство или землевладельцы) и т. п. для реализации некой идеи.
В случае успеха, каждый доверивший свои средства (в широком понимании этого слова) предпринимателю получает свою долю выигрыша. А сам предприниматель получает свою. Мы уже говорили ранее, что в силу открытости биологических и производственных систем говорить о прибавочной стоимости бессмысленно. Она, условно говоря, присутствует всегда в любом акте жизнеобеспечения. Предприниматель же в данном случае организует более эффектный процесс, материально-энергетический выигрыш от которого выше, чем наблюдался ранее.
Успешное предприятие даёт выигрыш по сравнению с другими, не использовавшими данную идею. Предприниматель по своей прогрессистской сути – заинтересованный организатор прогресса. Развитие предпринимательской деятельности по идее должно создать такое «плотное» востребование новых идей, чтобы ни одна из них не пропадала втуне.
Однако используя институт частной собственности, предприниматели, зачастую, направляют его на цели, по сути, глубоко чуждые назначению предпринимательства. Распространяя институт частной собственности не на результаты труда и идеи, которые, действительно, можно считать созданными конкретными людьми и которые этим людям должны принадлежать, а на природные ресурсы, предприниматели пытаются эксплуатировать «созданное Богом».
Вместо прогрессивной «погони за идеями», для чего нужен предприниматель, начинается «погоня за ресурсами», для чего лучше подходит бюрократ или военный. Налицо паразитарное перерождение и подмена функций предпринимательства.
Особенно показательно в контексте данного примера развитие института финансов. Интенсификация обмена ресурсами и орудиями привела к необходимости информационного обслуживания этого процесса. Появился всеобщий эквивалент товаров – деньги и структуры, обеспечивающие их учёт. Это информационная функция. Однако паразитарное перерождение информационной функции ведёт к появлению так называемых спекуляций, когда нет ни реальных товарных потоков, ни объективной информации. Биржевые дельцы «делают деньги» на искажении информации, т. е. прямо противоречат своему целевому назначению.
Показательно, что сейчас в мировом хозяйстве только малая часть денежных потоков (по оценкам некоторых специалистов – не более 2,5 %) сопровождает соответствующие потоки энергии, ресурсов и товаров. Остальная часть задействована в чисто спекулятивных фиктивных операциях, что исподволь готовит глобальный кризис мирового хозяйства. Поразительно – этот кризис в наибольшей степени ударит именно по финансистам. Однако они, полностью соответствуя паразитам из животного мира, эгоистически способствуют гибели «хозяина», вмещающего организма (а значит и своей собственной), ради сиюминутных благ.
3. «Нелирическое» отступление. О морском и континентальном пути развития всерьёз
Сформулированная выше эскизная модель развития территорий, государств и хозяйственных комплексов даёт возможность, в частности, довольно просто и вместе с тем достаточно научно изложить суть пресловутой проблемы о «морском» и «континентальном» пути развития. По нашему мнению, эта проблема даётся в нашей научной и научно-пропагандистской (да простит читатель это определение) литературе весьма запутано, эмоционально и политизировано.
Понятна и оправданна известная «литературщина» и идеологизация в освещении данной проблемы теми, кто впервые поставил и развил её в прошлом веке. Но в третьем тысячелетии просто неприлично путать жанры примитивных агиток и серьёзных трудов. Ещё более неприлична претензия выдавать тома не содержащих ни одной цифры бессодержательных заклинаний иных наших «геополитиков» за капитальные теоретические работы.
Поэтому мы постараемся кратко, ясно, но корректно изложить данный вопрос. Пусть мы и пишем в несколько облегчённом жанре трактата.
Малоизвестен, но очень интересен следующий факт. Свыше 50 % мирового промышленного потенциала сосредоточено в 200-километровой прибрежной полосе всех морей и океанов Земли. Это объясняется тем, что расходы на транспортную инфраструктуру значительно осложняют освоение внутриконтинентальных районов (для примера, в России сейчас в среднем около 50 % себестоимости продукции занимают транспортные расходы).
Прибрежное положение региона в силу облегчённости транспортных расходов прямо-таки диктует региональную специализацию и опору на межрегиональный обмен. Это способствует развитию экономики, но в совершенно определённом направлении. Можно утверждать, что «прибрежный» тип развития отличается:
1. Опорой на обмен и межгосударственную торговлю.
2. Более высоким (при прочих равных) уровнем жизни населения.
И вследствие этого:
3. Развитием паразитарных структур в сфере финансов, предпринимательства и неэквивалентного межгосударственного обмена.
4. Традиционно большей долей «индустрии роскоши» во вненаучных источниках знаний.
5. Специализированной научной традицией, сильной своей аналитикой, но слабой в плане синтеза знаний.
6. Идеологией «глобальности», интернационализма, что в конечном счёте сводится к требованиям открытости чужих источников сырья.
Как видим, все это основные постулаты того типа (или тех типов) цивилизации, которую иногда называют западной, но которая, по существу, является прибрежной. Япония и Сингапур не менее (если не более) «западны», чем Англия или Франция.
Сказанное не значит, что все прибрежные государства автоматически реализовывали свои возможности (например, Япония в прошлом веке), однако, судя по всему, сейчас это осознано и будет реализовано всеми,
