ослабить или свести на нет лишь паразиты. И вот мисс Бергсон изгоняла из подопечных аборигенов эту дрянь, мимоходом пытаясь разобраться в механизме чудесного самоисцеления.
— Мне ведь делали прививки. И на корабле, и в порту.
Реми указала на сгиб правого локтя, запоздало припоминая, что совсем не доктор, а венценосная аксла сделала ей туда укол. Мисс Бергсон внимательно осмотрела сгиб, нашла крошечное пятнышко сине- красного цвета.
— Я собираюсь проверить вашу реакцию на антитела, — проговорила она, прикладывая к пятнышку линейку, — и провести при необходимости биоблокаду.
Доктор подняла глаза.
— То, что вы мне показали, не похоже на прививку. Вас укусило насекомое? Я имею в виду — что-то из криля?
— Не помню. Но мне делали прививки. Дважды.
Мисс Бергсон зазвенела инструментами и склянками с препаратами.
«Космические полеты не обходятся без перегрузок, а уколы — без иголок», — вспомнила она умозаключение, к которому пришла в первые минуты на Сирене.
— О-ох! Уже все?
— Все… Теперь ручку на свет, пожалуйста. Видите, припухлость появляется? Не бойтесь, через полчаса рассосется. Но это говорит о том, что прививки, которые вам сделали на корабле и в порту, неэффективны. Как будто их вовсе не было. Ну ничего. На все про все существует биоблокада… — она вдруг осеклась, поглядела в окно, словно услышала чей-то зов.
Реми хотелось побыстрее отделаться от доктора и ее иголок, поэтому она в нетерпении забарабанила пальчиками по столу.
Мисс Бергсон отложила коробку с ампулами, которую так и не успела распечатать. Поднялась с табурета, хрустнув суставами.
— Посидите здесь, — попросила она. — Мне показалось, что… В общем, никуда не уходите, я сейчас!
Как бы не так!
Реми выждала для приличия минут пять, потом выглянула наружу.
На первый взгляд в поселке была тишь да гладь. Дрожал горячий воздух над площадкой, жужжал криль, нарезая круги над мусором. Рыбособаки сидели по шею в воде, они жмурились на солнце и казались абсолютно умиротворенными.
И в следующий миг за стеной кораллов загалдели, разразились бранью в несколько голосов. Судя по всему, возле нерестилища собралась уйма народу. И шла там явно не дружеская пирушка.
Симмонсы! — насторожилась Реми. Она присела, словно от неожиданного удара под колени. Поискала взглядом Скворцова; но пусто и безмятежно было в поселке волонтеров. И Кортес как сквозь землю провалился. Только что так скакал, что пыль столбом стояла, а теперь и след простыл.
Реми спустилась с крыльца, побрела мимо хижин в сторону лагуны. Ее немного успокаивало то, что дело не дошло пока до револьверов и винтовок. Ругаться — пусть ругаются, это не страшно. А вот пальба нежелательна… Пальба — это либо симмонсы, либо Хуанито с Керимом.
В глаза ударило солнце, едва Реми вышла из тени раскидистого дендрополипа. Дневное светило Сирены в этот час сияло ярче начищенного золота. Реми поглядела на плавный изгиб берега. Паукообразный агрегат по переработке планктона ухал и булькал, погрузив стальные лапы в воду, никто за ним не присматривал.
Потом за машиной промелькнули фигуры долговязого человека и грузного акслы.
Кристо и Кортес! Несутся со всех ног к нерестилищу!
Реми откинула сомнения и побежала за ними.
По укромной тропинке через заросли рыжей ламинарии, под коралловую арку, за каменный забор, в святая святых атолла Алехандро.
Мисс Бергсон беззвучно рыдала, рассевшись на земле; ее шлепанцы-вьетнамки валялись рядом. Кристо был бел, как снеговик; Кортес держал у губ заряженную духовую трубку. У бортика нерестилища стояли, опустив головы, акслы. Чуть в стороне столпились волонтеры, были они угрюмы и злы. Среди волонтеров Реми увидела и Скворцова.
Механик Микки как раз объяснял магистру и остальным, что стряслось.
— Афон делал, как вы, магистр. Он бил ладонью по воде…
Аксла по имени Афон пристыженно квакнул и задергал горловым комом.
— Головастики думали, что их кормить собираются, и льнули к поверхности. А эти, — механик указал на остальных аксл, — колошматили их камнями…
Доктор закрыла лицо руками.
— Зачем?.. За что?.. — вопрошала мисс Бергсон неизвестно кого.
Реми обошла волонтеров и удрученных аксл, поглядела в некогда кристальную воду нерестилища и тут же отвела взгляд.
«Вы знаете, что в естественных условиях выживает лишь одна десятая часть нереста?» — всплыли из воспоминаний слова магистра сиренианского отделения ЮГ.
Густая кровь маслянисто отблескивала. Не кровь, а неподвижный кисель. Или нефтяная пленка. Застыли, вытянув лапки в жесте утопающего, мертвые головастики. Что-то живое упорно билось в кровавом бульоне и оглашало огороженное стеной пространство паническими трелями.
— Избиение младенцев, — не к месту высказался Скворцов, но на него никто не обратил внимания, кроме, пожалуй, Ремины. — Надеюсь, что туземному Спасителю посчастливилось уцелеть.
Кристо щелкнул пальцами.
— Быстро! Сачки! — выкрикнул он, срываясь на фальцет. — Сачки немедленно! Спасайте, кого еще можно!
«Одну десятую от нереста, — подумала Реми. — Как природой и задумано».
Волонтеры кинулись за инструментами, что хранились в пещерке в одной из скал. Акслы смущенно заквакали и принялись бочком отступать к выходу из нерестилища. Кортес широко распахнул рот (ни один человек не смог бы так) и зашипел. Что это означало, никто из людей не понял, но провинившиеся акслы застыли, как оловянные солдатики.
— Несите детенышей в лагуну! — раздавал указания Кристо. — Осторожнее, что вы в самом деле! Не уроните! Они тяжелые!
Скворцов взял Реми за рукав и попытался отвести в сторону. Ремина дернула плечом, освободилась. Присела у низкого бортика нерестилища, опустила руки в грязную воду.
Мертвые пальцы, мертвые плавники и неподвижный взор черных-черных, без белков, глаз…
Реми принялась бить ладонью по воде. Возня избежавших общей участи головастиков стала отчетливей. Теперь было видно, что многие из них тяжело ранены и что каждое движение дается им с превеликой мукой.
— Ну давайте! — Реми била уже двумя ладонями, не обращая внимания на то, что кровавые брызги летят ей в лицо. — Ко мне, кто из вас еще дышит!
— Вот они! — закричал Микки. — Поднимаются со дна!
Мисс Бергсон присоединилась к Реми. Забарабанила своими пудовыми кулачищами, а волонтеры запустили сачки в нерестилище.
И вот первого спасенного головастика тащат к лагуне: мокрая сеть провисает, сквозь широкие ячейки тянутся к Реми перепончатые ручонки, и глаза маленького акслы смотрят на нее и только на нее. Вот и следующий! Снова головастик желает прильнуть к Реми, а Реми глядит вслед и вытирает рукавом мокрый лоб.
— Ты должна была полюбить Сирену, — предположил Скворцов. — Если бы не вмешались симмонсы… Ха! Мистер Марвелл не ошибся в тебе.
Реми отмахнулась:
— И слушать не собираюсь, давай обойдемся без этой лапши. Я не марионетка, что бы ни говорил обо мне папа?.
— Позвольте-позвольте, — вмешался Кристо, магистр сильно нервничал, его губы дрожали. — В иных
