правители, или генералы, или террористы, или еще кто-нибудь, они должны знать: Бог сейчас — не безобидный и всем довольный кролик. Его порядком достало все происходящее.
ЛИНДА: Уверена, наших читателей это натолкнет на размышления. А ты все это видела своими глазами?
Я: Да, естественно. Его сложно было не заметить.
ЛИНДА: И Мартин Шарп его видел?
Я: О да. Конечно, видел. Он увидел намного больше, чем все остальные.
(Я не знаю, в чем смысл этой фразы, просто я понимала, насколько для нее важно присутствие Мартина в этой истории.)
ЛИНДА: И что теперь?
Я: Ну, у нас теперь есть задача, которую мы должны выполнить.
ЛИНДА: Да, конечно. А вы будете давать интервью другим газетам?
Я: О да. Однозначно.
Это я удачно сказала. Уломала ее на пять штук в итоге. Правда, пришлось пообещать, что за такие деньги она сможет взять интервью у всех нас вместе.
Джей-Джей
На первый взгляд в этом не было ничего сложного. Да, никто из нас не был в восторге от затеи Джесс с интервью про ангела, но не ругаться же нам из-за этого. Мы приходим, говорим, стиснув зубы, что видели ангела, получаем деньги и пытаемся забыть обо всем этом. Но на следующий день, оказавшись перед журналистом, ты с каменным лицом утверждаешь, что этот гребаный ангел был похож на Мэтта Дэймона, и клянешь себя за добросердечность. И ведь нельзя просто вкратце обрисовать ситуацию, в которой ты якобы увидел ангела. Нельзя сказать: «Ага. Типа ангела. И вообще». Увидеть ангела — это настоящее событие, и вести себя нужно соответственно. Нужно говорить воодушевленно, с благоговением, не закрывая рта, но последнее весьма затруднительно, когда сидишь, стиснув зубы. Пожалуй, только Морин могла бы убедительно исполнить эту роль, поскольку только она верила в подобные вещи. Но именно потому, что она верила, ей было тяжелее всех врать.
— Морин, — медленно и терпеливо разъясняла ей Джесс, словно Морин противилась по глупости, а не из беспокойства за свою бессмертную душу. — Это все ради
Редакция заплатила приюту, чтобы за Мэтти присмотрели, пока Морин дает интервью, так что мы все смогли встретиться с Линдой в кафе, в котором мы завтракали утром первого января. Нас фотографировали — большей частью внутри, всех вместе, а потом еще сделали пару снимков на улице, где мы стояли, указывая в небо и раскрыв рот от удивления. В итоге, уличные фотографии в статью так и не попали — наверное, потому что некоторые переигрывали, а другие даже не собирались ничего изображать. После этой фотосессии Линда начала задавать нам вопросы.
Ей нужен был Мартин — он был самым лакомым кусочком. Если бы она смогла заставить Мартина Шарпа сказать, что от самоубийства его удержал ангел, — иными словами, если бы Мартин официально заявил: «Да, я свихнулся» — у нее была бы история, достойная первой полосы. Мартин это тоже понимал и вел себя как герой, или почти как герой — насколько это возможно для телеведущего с сомнительной репутацией, поступки которого никогда настоящим героизмом не отличались. Мартин, рассказывающий Линде про ангела, напомнил мне одного литературного персонажа, который отправился на гильотину, спасая жизнь друга: у него был вид человека, который согласен лишиться головы ради большего блага. Правда, тот парень открыл в себе внутреннее благородство и поэтому выглядел одухотворенным человеком, а Мартин выглядел всего лишь чертовски разозленным человеком.
Поначалу говорила только Джесс, но потом Линда, устав от нее, стала задавать вопросы Мартину напрямую:
— То есть он парил в воздухе… Парил, правильно?
— Парил, — уверила ее Джесс. — Как я и говорила, скачала слишком высоко. Не рассчитал, наверное, — не каждый же день он людям является. А потом спустился.
Мартин вздрогнул, словно нежелание ангела вставать ногами на землю делало этот разговор еще более неудобным для него.
— Когда перед тобой парил ангел, о чем ты думал, Мартин?
— Думал? — переспросил он.
— Мыслей у нас тогда было не очень много, — встряла Джесс. — Мы были в шоке.
— Да, точно, — согласился Мартин.
— Но хотя бы какие-то мысли у тебя должны были быть, — не отступилась Линда. — Пусть даже из серии «Черт, вот было бы неплохо затащить его на наше с Пенни шоу».
Она даже ободряюще хихикнула.
— Понимаете ли, — начал Мартин, — я уже довольно давно не веду шоу и не стоит это забывать. Так что просить его прийти туда — затея бессмысленная.
— Но у тебя же есть шоу на кабельном.
— Да.
— Так, может, стоило пригласить его туда?
Она снова ободряюще хихикнула.
— Там в основном гости из мира шоу-бизнеса. Юмористы, известные актеры из мыльных опер… Скандально известные спортсмены.
— Ты хочешь сказать, что не стал бы приглашать его на шоу?
Уцепившись за эту нить разговора, Линда очень не хотела ее упускать.
— Не знаю.
— Не знаешь? — ухмыльнулась она. — Ведь у тебя не самое популярное шоу в стране, ведь так? И не то чтобы куча людей набрасывалась на тебя с просьбой пригласить их на шоу.
— Наше шоу в порядке.
Я не мог избавиться от ощущения, что она уходит все дальше и дальше от темы. Ангел — возможно, посланец Господа Бога, почему бы и нет? — спустился на крышу лондонской многоэтажки, чтобы не дать нам лишить себя жизни, а ей было интересно, почему его не пригласили на ток-шоу. Ох, не знаю. Пожалуй, об этом уместнее спрашивать уже ближе к концу интервью.
— Что происходит? — не выдержал я. — Ты действительно хочешь написать заметку о том, как ангел Мэтт не стал участником шоу Мартина?
— Вы так его называете? — тут же отреагировала она. — Ангелом Мэттом?
— Обычно мы называем его просто ангелом, — ответила Джесс. — Но…
— Ты не будешь возражать, если Мартин ответит на пару вопросов?
— Ты и так ему уже кучу задала, — возразила Джесс. — А Морин и слова не сказала. И Джей-Джей мало говорил.
— Большинству читателей знаком именно Мартин, — объяснила Линда. — Мартин, вы его именно так называете?
— Просто ангелом, — ответил Мартин.
Сейчас он выглядел повеселее, чем в новогоднюю ночь.
— Позволь, я кое-что уточню, — сказала Линда. — Мартин, ты видел ангела?
Мартин заерзал. Было видно, как он еще раз прокручивает все в голове, просто чтобы убедиться, что путей к отступлению нет, что он действительно ничего не проглядел.
— О да, — ответил он. — Я его точно видел. Он был… Он был потрясающий.
Сказав это, он оказался в клетке, приготовленной для него Линдой. Он словно очутился на шоу уродов — публика могла спокойной тыкать в него палками, обзывать его по-всякому, а ему оставалось только сидеть в клетке и все терпеть.
