предоставлении тебе отпуска на год. Или на два.
— Нет, не надо! — возмутилась я.
Теперь я понимаю, что восприняла все это слишком серьезно, но у меня было ощущение, что все происходит по-настоящему, а отпуск в целый год — это, казалось мне, чересчур.
— Поверь, — сказал Джей-Джей. — Я знаю, как там дела делаются. Космический Тони и глазом не моргнет. Давай, еще что?
— Ой, ну я не могу еще о чем-то просить.
— Скажем, он дает тебе две недели отпуска каждый год. А пятьдесят оставшихся недель тянутся долго, если ты не знала. У тебя больше не будет шанса встретиться с Космическим Тони. Всех зайцев надо убивать этим выстрелом. Чего бы ты ни хотела, говори об этом прямо сейчас.
— Работа.
— Ты хочешь работу?
— Да, конечно.
— Какую работу?
— Любую. Может, продавцом в магазине. Лишь бы вырваться из дома.
Пока не родился Мэтти, я работала. Работала в канцелярском магазине в районе Тафнелл-Парк. Мне там нравилось; нравились всякие ручки, нравились всевозможных размеров блокноты и конверты. И начальник мне нравился. С тех пор я больше нигде не работала.
— Ладно. Давай продолжай.
— Может, немного общественной жизни. В церкви иногда устраивают викторины. Что-то похожее бывает и в пабах, кажется. Я бы хотела поучаствовать в такой викторине.
— Хорошо, участие в викторине мы тебе можем устроить.
Я попыталась улыбнуться, поскольку Джей-Джей в каком-то смысле и шутил, но этот разговор давался мне непросто. Мне ничего особенного в голову не приходило, и поэтому я злилась. Поэтому почувствовала страх — особенный такой страх. Будто обнаружила в своем доме дверь, которой там никогда не было. Захочется ли вам узнать, что за этой дверью? Кому-то захочется, а мне — нет. Я не хотела продолжать говорить о самой себе.
— А ты? — спросила я Джей-Джея. — Что бы ты сказал Космическому Тони?
— А вот не знаю. Может, захотел бы вернуться на пятнадцать лет назад. Закончить школу. Забыть о музыке. Стать человеком, которому для счастья не обязательно становиться тем, кем он хочет стать, которому для счастья достаточно быть самим собой, понимаешь?
— Космический Тони не может так сложить обстоятельства.
Вот именно.
— Получается, тебе хуже, чем мне. Космический Тони может помочь мне, а тебе не может.
— Нет. Черт, нет. Прости, Морин. Я не имел этого виду. У тебя… У тебя очень тяжелая жизнь, и во всех твоих бедах нет ни капли твоей вины, а все случившееся со мной — это лишь следствие моей глупости, а еще… Тут и сравнивать нечего. Серьезно. Зря я вообще заговорил об этом.
Не зря. Мне было намного приятнее думать о Космическом Тони, чем о Боге.
Мартин
Заголовок в газете — на первой полосе, и с той фотографией, где я лежу на земле у ночного клуба, — гласил: «ХОЧЕШЬ УВИДЕТЬ АНГЕЛА — СПРОСИ У ШАРПА КАК». В статье упор делался не на красоту и загадочность произошедшего на крыше, как нам обещали. Линда решила взглянуть на это под другим углом, сосредоточившись на внезапном и весьма забавном помешательстве бывшего телеведущего. Моя журналистская сущность подозревает, что она, в общем, все сделала верно.
— Как это понимать? — спросила меня Джесс по телефону на следующее утро.
— Это из рекламы препаратов для похудания, — объяснил я. — «Хочешь похудеть — спроси у меня как».
— А какое отношение ко всему этому имеют препараты для похудания?
— Никакого. Просто фраза известная. И Линда ее переделала.
— Не важно. С какой стати там говорится только о тебе? О нас почти ни хрена нет.
Тем утром было много телефонных звонков. Тео позвонил и сказал, что статья вызвала интерес, что теперь ему наконец есть с чем работать — главное, чтобы я не переставал делиться с общественностью своими интимными духовными переживаниями. Пенни хотела встретиться и поговорить. А еще звонили мои дочки.
Синди не позволяла мне говорить с ними уже не одну неделю, но материнский инстинкт подсказал ей, что девочкам самое время поговорить с папой, коль скоро он на всю страну рассказывает о своем общении с посланниками Господа Бога.
— Папа, ты правда видел ангела?
— Нет.
— А мама сказала, видел.
— Но это не так.
— А почему мама так сказала?
— Спроси у нее.
— Мама, почему ты сказала, что папа видел ангела?
Я терпеливо ждал, пока закончится короткий разговор на том конце провода.
— Она говорит, что она такого не говорила. Говорит, что так говорят в газетах.
— Я это придумал, моя милая. Чтобы заработать немного денег.
— А…
— Чтобы я смог купить тебе хороший подарок на день рождения.
— А… Почему тебе дают деньги за то, что ты говоришь, что видел ангела?
— В другой раз объясню.
— А…
Потом я говорил с Синди, но недолго.
А еще позвонил мой шеф с кабельного. Он звонил сообщить мне, что я уволен.
— Ты шутишь.
— К сожалению, нет, Шарпи. Но ты не оставил мне выбора.
— А что я такого сделал?
— Ты видел статью?
— Тебя это беспокоит?
— Честно говоря, если судить по ней, то ты смахиваешь на психа.
— Зато многие узнали про канал. Об этом ты не подумал?
— Это плохая известность, по-моему.
— А тебе кажется, будто к твоему каналу применительно выражение «плохая известность»?
— Что ты имеешь в виду?
— Никто понятия не имеет, кто мы такие. Кто ты такой.
Последовала долгая, очень долгая пауза, во время которой я практически слышал, как скрипят шестеренки в голове у Деклана.
— А, понятно. Хитро придумал. Мне как-то не приходило в голову.
— Я не собираюсь ни о чем умолять тебя, Дек. Это уже будет извращение. Ты берешь меня на работу, когда я никому не нужен. А потом увольняешь меня, когда я на коне. Кто еще из твоих ведущих оказался сегодня на первых полосах?
— Нет-нет. Логично, логично. Теперь я понимаю, о чем ты. Если я правильно тебя понял, ты хочешь сказать, что выражение «плохая известность» неприменимо к… еще не раскрученному каналу.
— У меня, конечно, вряд ли бы получилось так изящно выразиться, но да. В общем и целом так.
— Ладно. Ты меня переубедил, Шарли. Кто у нас сегодня будет в гостях?
