Солдаты далекой империи

— А вы — провокатор, дорогой доктор. Вы хотите, чтобы совет озадачился сим шекспировским вопросом? Чтобы мы, в конце концов, ушли спать в дурном расположении духа, с головной болью, но так ничего и не решив?

— Дело в том, — парировал я, — что в течение нашей злополучной одиссеи мы только и делали, что решали сиюминутные задачи: от кого-то убегали, кого-то догоняли. Атаковали и прятались! Теперь, когда у нас есть база, пора обзавестись более или менее продуманной программой действий. Сегодняшнее изобилие — мнимо! Мы не успеем обернуться, как вода закончится. Продукты закончатся! Мы столкнемся с таким жестоким голодом, какой нам и не снился. Канала под боком нет, лягушек-козерогов ловить негде. Хотя эту гадость я бы в глаза больше не видел… И вопросы сии встанут еще острее, если, бог даст, команда «Кречета» увеличится за счет освобожденных нами людей. Вот что я пытаюсь вам донести.

Купелин поджал губы и с явным сожалением кивнул, подтверждая мою правоту. Гаврила почесал бороду. Северский снова поднял крышку фортепьяно и несколько раз невпопад ткнул пальцем в клавиши.

— Вы предлагаете, доктор, рыть колодцы и сеять гречку? — обратился ко мне артиллерист полушутливым тоном.

— «Кречет» — не Ноев ковчег, — рассудительно изрек Гаврила, решаясь наконец закурить. — И Марс — не земля обетованная. На этих берегах не выйдет процветающей колонии.

— Нужно найти способ вернуться домой! — высказался Лаптев. Эта фраза вырвалась у него так легко и беззаботно, будто речь шла о чем-то незатейливом, вроде вечерней прогулки на палубе.

Купелин поперхнулся чаем, а мы с Северским хохотнули, обменявшись «любезными» взглядами.

— Ну… — замялся Лаптев. — Нас ведь как-то сюда занесло. Значит… стало быть, есть способ и вернуться обратно.

— Конечно! — приободрил опешившего гальванера Северский. — Способ есть! Стоит только упасть «хозяевам» в ножки и просить: отправьте нас, пожалуйста, домой. Мол, по нам женушки и детушки плачут- надрываются.

Лаптев густо покраснел и зачем-то закатал рукава, открывая для всеобщего обозрения «пиратские» татуировки.

Купелин поглядел на меня прищуренными глазами.

— Павел Тимофеевич, известно ли вам, каким образом «Кречет» угодил на Марс?

— Нет. А вам?

Штурман поднял руки, давая понять, что с последним вопросом он дал маху.

— А в самом деле, как? — неожиданно подхватил Северский. — Стой-стой-стой! Погодите отнекиваться! Вы, милый мой, ковырялись в мозгах волосатой бестии. Именно вы просветили нас, каковы правила в игре, в которую мы встряли, и кто сидит за игровым столом. Кому, спрашивается, еще знать, коим образом нас занесло на Марс? Если не вам!

Я призадумался. Во время памятной гипнотической близости с «шубой» по прозвищу Мустафа я пытался вытащить из потемок ее души ответ и на этот сакраментальный вопрос. Но, признаться, ни черта не разобрался в замысловатых, нечеловеческих думах чужепланетного существа.

— Господа! — воззвал я. — Меня учили не физике, а физиологии. Все, что я смог понять, — это как- то связано с резонансом… Резонансный переход… Да-да! Резонансный переход! Вам говорит о чем-нибудь этот термин?

Мои собеседники покачали головами.

— Вот и мне ни о чем не говорит, — продолжил я. — Нам с Гаврилой посчастливилось увидеть со стороны, как он происходит, и при этом остаться в живых. Собирается тьма цилиндров, они двигаются вокруг места, где должен состояться тот самый переход. И еще… Колокол! Звонит колокол, господа!

Лаптев отпрянул, словно его окатили холодной забортной водой. Полные губы гальванерного старшины посинели, а на лбу выступили капельки пота. Он тяжело опустился на стул, вовремя подставленный Гаврилой. Купелин же быстро перекрестился, потер переносицу, пробормотал, повесил длинный нос.

— Колокол… вот что это значит. А я все думал: при чем здесь колокол?

Я пожал плечами:

— Не знаю. У меня нет технического образования, и я ни черта не понял. — По меньшей мере это значит, — приуныл Северский, — что вернуться на Землю тем же способом у нас вряд ли получится. Разве только мы укротим полчище механических тварей и заставим их… гм… по нашей команде резонировать. Но на успех такой авантюры я бы сильно не рассчитывал.

— Послушай, доктор! — заговорил Гаврила, топорща бороду. — А может — чем черт не шутит? — ты знаешь, где «хозяева» разместили лагея людей? Ну, чтобы нам не бродить по песчаному шару туда и сюда, разыскивая иголку в стоге сена.

Чем дальше в лес, тем больше дров! Почему мне приходится объяснять этим взрослым и вполне вменяемым людям, что Деда Мороза не существует?

— Нет, Гаврила, я не знаю, где искать наших людей.

— А могли бы узнать? — спросил Северский и зачем-то мне подмигнул.

Я насторожился:

— Как вы себе это представляете?

— Вы провели единожды такую беседу. Значит, сможете сделать это и во второй раз, любезный доктор, — резонно заметил артиллерист.

В один момент в памяти ожил подземный зал, переполненный вонью «шубы», словно выгребная яма отхожего места в летний день. Вспомнилось, как я сидел на полу, у ног (или что там у них вместо ног?) чужепланетной твари, лишенный воли, раздавленный и ничтожный. Вспомнился паразит, прицепленный к моей голове… И тут я уже вспылил:

— Нет, господа! Давайте без экивоков! Я ни за что не пойду на это во второй раз, даже не намекайте! Если кто желает попробовать — милости прошу! Но в это время меня и рядом не будет!

Мне дали успокоиться. А Гаврила, бормоча что-то исключительно миролюбивое, подлил в мой стакан кипятку.

— И все же, — сказал Купелин, — было бы недурственно провести переговоры с «хозяевами».

— Я не считаю возможным… — чуть слышно бросил я, смутно догадываясь, что на сегодняшнем совете быть мне в меньшинстве.

— Погодите, Паша! — Купелин защелкал пальцами. — По сути, люди не представляют для «хозяев» существенной ценности. Вы сами, доктор, не единожды заявляли об этом. В сравнении с некоторыми иными чужепланетными видами мы слабы. Действительно, мы слабы, не так производительны, постоянно хотим пить, есть и еще мерзнем, стоит только ветерку окрепнуть.

— Да-да, — поддакнул Гаврила, — помнится, по соседству с нашим старым лагерем жили живые землечерпательные машины. Работали днем и ночью, без сна и отдыха.

— Если снять всех людей с работ, «хозяева» потеряют не так уж и много… в общем масштабе, — продолжал рассуждать Купелин. — Я считаю, что переговоры провести необходимо. Это не такая уж бессмысленная затея, как кажется уважаемому Павлу Тимофеевичу. Но переговоры есть переговоры. Не имея воли и сильной позиции, их лучше не начинать. Тем более с «хозяевами», будь они прокляты.

Совершенно неожиданно для меня сей, с позволения сказать, бред о переговорах с «хозяевами» поддержал Северский. Никогда бы не подумал, что в норове этого человека присутствует симпатия к парламентаризму.

— Отменно, Владислав. Сам бы никогда не додумался… Переговоры с «хозяевами»! Нам нужно что-то пообещать «хозяевам» взамен… — размечтался он. — Взамен тех людей, которых они отпустят с миром, за гарантии нашей общей безопасности.

— Господи, ерунда-то какая! — простонал я.

— Или не пообещать, — подхватил Купелин, не обратив на мои «охи» и «ахи» внимания, — а чем-то на них надавить. Переговоры, мне кажется, необходимо вести с позиции силы. Чем-то их припугнуть…

— Чем? — Я пожал плечами. — Тем, что обязательно все расскажем «конкурентам», если только