По щеке течет, щекоча, теплая струйка. Я понимаю, что в правом ухе у меня лопнула барабанная перепонка. И угораздило же судового врача получить профессиональную травму артиллериста! И смех и грех. Ну, ничего смертельного! Бог даст, заживет как на собаке.
— Замок!
Что же там происходит? Я ощущаю, как вздрагивает «Кречет». Значит, задействовано еще несколько пушек. Сражение кипит, и не морские волны, а волны песка цвета ржавчины бьют о борта броненосца.
— Прицел двадцать пять кабельтовых, целик…
— Гаврила Аристархович! Гаврила резко оборачивается, он готов испепелить взглядом матроса, оторвавшего его от прицела.
— На циферблатах данные! — лепечет морячок, указывая рукой на приборы. — Кажется, нам дают наводку из боевой рубки!
— Северский! — мычу я с пониманием. Знал бы я, что наш бравый артиллерист в это время командует в соседней башне… То-то удивлению не было бы предела!
— И что приборы? — отрывисто спросил боцман.
— Тип снарядов — бронебойный. Расстояние до цели — сорок шесть кабельтовых. Целик сорок!
— У нас есть бронебойный?..
— Имеется один!
— Зарядить бронебойным! Установить прицел и целик!
— Есть!
— Пли! Это был последний залп, прогремевший над пустошью.
…Когда мы покинули башню, вой двигателей в спешке отступающих летунов еще не успел растаять за горизонтом.
11
Их не стало.
Да-да, всех и сразу не стало.
Очень неожиданным и таинственным образом, доложу вам. Ржавый мир обожает мистифицировать. Этот красный, обезвоженный шарик — головоломка космического масштаба. Все, что с ним связано, пронизано тайной. Чертовщиной чистой воды.
Мне было о чем поразмыслить на пути через изувеченную пустошь. Я шел по следам штурмана Купелина и ребят, направляясь к каньону, где в сражении с «хозяевами» сложили головы пятеро моряков, в том числе гальванерный старшина Кирилл Лаптев. Я шел на север, и вокруг меня дымилась земля.
Причины и следствия. Предыдущее и последующее.
Физика на Марсе иная, но законы логики от перемены места не подвержены каким-либо трансформациям. Если «хозяева» отступили, имея над нами несоизмеримый численный перевес, значит, тому была веская причина…
…а шестидюймовки Кане поработали на славу. Повсюду — кратеры и оплавленные обломки цилиндров, обгоревшие остовы похожих на портсигары транспортов и отвратительное крошево мертвых тел. Утомился перепрыгивать через останки. «Старики» и «червелицые». И у тех и у других — огненно-красная, насыщенная гемоглобином кровь.
Апокалипсис, случившийся вчера. Кошмарный сон шизофреника…
Неужели причина — наш последний выстрел? Бронебойный снаряд, пущенный согласно целеуказанию из боевой рубки, в которой не было ни души? Это он поставил точку в марсианском Армагеддоне?
Неужели кто-то надъестественный накинул на «Кречет» свои покрова?
Что-то не верится…
Мистика, мистика, мистика, будь она трижды проклята!
Я понимаю, что с моей стороны нечестно заканчивать историю, кивая на необъяснимые стечения обстоятельств, на мистику… Но кто я такой? Я — человеческая букашка, и не в моих скромных силах понять и найти объяснения всем событиям, свидетелем которых мне довелось стать. Тем более что участники этих событий — не только люди, но и существа, рожденные на иных планетах, создания, чуждые нам и телесно, и духовно.
Однако вот махина, которую мы сбили приснопамятным выстрелом. Черт возьми! Это… утюг размером с крейсер первого класса! Черная хищная машина с носом, как будто предназначенным для тарана. Она катила на нас с северо-запада. Катила или ползла, или летела — сейчас не установишь, каким образом она передвигалась. Впрочем, это не суть важно. Бронебойный снаряд надежно пригвоздил громадину к грунту: пробил в ней шахту от «верхней палубы» и до «киля». Несколько внутренних взрывов превратили нутро «утюга» в металлический лом, и понять, для чего «хозяева» выкатили его на нас, а также почему после гибели сей грозной машины они поспешно отступили, теперь решительно невозможно.
— Доктор, не спи!
Это Гаврила. Боцман раздражен. Пока я стоял и, задрав голову, разглядывал «утюг», он успел уйти вперед. Помимо того, окликать меня пришлось не один раз.
Что ж… теперь я не очень хорошо слышу. У меня безбожно дрожат руки и плохо сгибается спина. Меня мучает лицевой тик и донимают кошмарные сновидения.
Я всего лишь солдат, которому посчастливилось выжить на войне.
Поправил ремень винтовки, поморщился от боли (иногда я забываю о раненой руке) и прибавил ходу. До того, как сгустятся сумерки, мы должны добраться до пресловутого каньона.
Каньон — разлом в марсианской коре на пересечении Стикса и канала. О битве, отгремевшей в его окрестностях, я знаю со слов ребят. И теперь мне ясно, почему «хозяева», обычно экономные в использовании собственных сил, бросили на «Кречет» всех, кого только могли.
Купелин чересчур сильно дернул тигра за хвост.
Само собой, что возле каньона все пошло не так, как планировали наши волюнтаристы. А ведь я их предупреждал! Не единожды предупреждал!
Отряд Купелина схватился с цилиндрами, охранявшими подходы к рабочим лагерям. Схватился весьма грамотно, и победа, несомненно, досталась бы морякам…
Только в один миг у каньона началась форменная катавасия. Выстрелы и последующая гибель боевых механизмов привела в исступление население одного из лагерей нелюдей: неких слоноподобных исполинов с интеллектом орангутангов. Несколько сотен однобоко развитых созданий принялись крушить все, до чего были способны дотянуться. Горстка людей, к которым намеревался прорваться Купелин, потерялась в этом хаосе. Скорее всего, французы смекнули, чем запахло в воздухе, и под шумок — вот незадача! — дали деру. Захватить землечерпалки «хозяев» и, угрожая их уничтожением, вынудить подлых чужепланетников вступить в переговоры, тоже не сложилось: тупоголовые элефантоиды в приступе бешенства сбросили могучие машины в каньон.
Очевидно, последнее событие и стало каплей, переполнившей чашу терпения расчетливых «хозяев». Своими действиями мы волей-неволей сорвали их работы по подчистке следов их пребывания на планете. Поэтому они навалились на «Кречет» всем миром, задумав одним махом покончить с нашей вольницей. Но не тут-то было…
«Хозяев» больше нет на Марсе.
Мы же одержали пиррову победу: с исчезновением «хозяев» канула и призрачная надежда вернуться на Землю. Скорее всего, мы обречены влачить голодное существование по соседству с полудикими ордами, у которых не понять, что на уме. Мы станем с трепетом ждать явления «конкурентов» — новых хозяев Марса. Чем оно для нас чревато — спасением или же погибелью, нынче я могу строить лишь ничем не подкрепленные предположения.
«Хозяев» больше нет…
…Путь через марсианский лес заставляет пережить смесь двойственных ощущений. С одной стороны, я испытываю душевный подъем и профессиональное любопытство натуралиста, с другой — живая природа Ржавого мира кажется донельзя чужой, противоестественной, нереальной. Здесь — царство осени.
