07.22
Ночь, предшествующая долгому рабочему дню, всегда протекает одинаково. Сон урывками, нервы на пределе, простыня скомкана в ногах.
Я встаю слишком рано, устав вертеться с боку на бок в ожидании глубокого сна. Не хочется греметь на кухне кофеваркой и тостером, отправлюсь-ка я в Тебойл. На мое счастье, заправка работает круглосуточно.
Складываю бумаги в портфель, проверяю общее впечатление в зеркале прихожей и осторожно прикрываю за собой дверь. Трава влажная, дорога на Туусулу тихонько шуршит под колесами.
Гляжу в безоблачное небо, день обещает быть жарким. Усевшись поудобнее, регулирую сиденье под себя после Мерьи. Нет такой машины, в которой я бы чувствовал себя уютно и не потел. Если такая модель и поступит в продажу, ее заполучит Сутинен. Я замечаю, что первое неудовольствие дня пробирается в душу, хорошего мало. Сейчас надо освободить мысли от мелких обыденных дрязг, сегодня как-никак в продаже несколько приличных объектов.
Колеса шелестят по сухому гравию, хочется газануть, оставив следы шин во дворе. Я плавно выруливаю на Первую кольцевую, кто-то, свесив руки, стоит на пешеходном мостике, неужели больше нечем заняться.
Я достаю из «бардачка» диктофон. Большинство моих лучших идей родились в машине, во время обгона или на длинном прямом участке автомагистрали. Мысль непредсказуема, ее не интересуют место и время.
Сейчас ничего не лезет в голову. Это от голода и бессонной ночи. Дам вольную трескотне местных дикторов. Но только на минуту. Больше не выдержу, особенно, когда поддатый, невнятно бормочущий диктор предваряет выступление неизвестной группы металлистов.
Я сворачиваю с кольцевой направо, въезжаю во двор Тебойла, снимаю темные очки. Вылезаю из пышущей жаром машины. Легкие летние брюки уже успели неприятно прилипнуть к ногам. Кондиционер решил бы проблему, но, с другой стороны, у отца даже машины не было в начале трудового пути, хорошо хоть в живых остался. Сын сетует на бесплатную машину без зазрения совести, ворчит отец, когда порой мне удается вырваться в Юлистаро, чтобы выслушать его пространные доводы. Напрасно доказывать отцу, что право на машину – единственная постоянная составляющая моей зарплаты.
Я поддергиваю штаны и изворачиваюсь, чтобы убедиться в правильности ощущения. Так и есть – темные пятна пота на поясе, их пиджаком не прикроешь – иначе подохнешь от жары.
Выпиваю залпом стакан воды, снова наполняю стакан и вместе с кофе ставлю на поднос. Пышку брать не буду, абсолютно точно, хотя скидка – 13 марок вместе с кофе – манит в мир быстрых наслаждений. Если клиент поддастся во время смотрин, я вернусь в Тебойл и не стану отказывать себе ни в чем.
Тщательно подбираю себе место в зале для курящих. Столик не ближе трех метров к гогочущей молодежи. Их не стоит подпускать близко, они высасывают силы и отнимают желание жить. Хозяин заправки тоже так считает, но как предприниматель он ничего не может поделать, когда они что-то покупают. Я не верю, что хоть один из этой оравы станет нормальным человеком, который любит гулять с собакой и тепло относится к собственному жилью.
Кофе выпит наполовину, когда я вдруг вздрагиваю от резких звуков. Стул громыхает по полу рядом со мной. Какой-то тип в спортивном костюме втискивает себя за стол. Отсюда и шум. Неужели обязательно усаживаться с рюкзаком на спине? Он хряпает стакан соку об стол не расплескав, как настоящий циркач. Опрокидывает стакан в рот, следом сует сигарету и затягивается так, будто она последняя в этой жизни.
Теперь он таращится на меня глазами дикаря. А если он псих? Они могут броситься, если начать с ними игру в гляделки. Я отвожу глаза и смотрю в окно.
07.35
Распахнув глаза, я вижу солнце, которое глядит сквозь мутное стекло, подчеркивая грязь и отпечатки пальцев. Неопрятность не имеет никакого значения, особенно сегодня.
Сини посапывает рядом, этой ночью я разрешила ей спать вместе со мной.
Я тереблю волосы Сини.
– Угадай, какой сегодня день, – спрашиваю я.
– Мы идем смотреть папин домик! Пошли, – оживляется Сини.
– Не сейчас. Сначала поедим кашки, сходим искупаемся, и только потом.
– Свари кашку, – просит Сини.
– Хорошо.
Я встаю. Сини тоже подскакивает, бежит на кухню, вытаскивает кастрюлю и ставит ее на плиту. Она так увлечена, что не могу утихомирить ее.
– Дай, мама насыплет хлопья.
– Нет, я.
– Перестань. Иди лучше посмотри, может, мультики начались.
Сини бежит к телевизору, включает его и усаживается на пол.
Помешивая кашу, я смотрю на фотографии, прицепленные к углу вытяжки, они-таки растопили меня.
И слова Матти.
Он никогда так не говорил.
Я даже спросила:
