— Тебя сопровождаю, — нехотя признал он, втайне проклиная себя за это. Если бы он не оказался на балконе, когда она спускалась по пожарной лестнице в Бель Ривьере… Если бы он не заинтересовался этим и воображение его не заработало… Если бы у него была хоть капля мозгов, которую Бог дает даже козе, он бы вернулся назад и занялся своими делами.
— Почему? — допытывалась она, пронизывая его горящим взглядом и вздернув нос, измазанный грязью.
— Да ежу было ясно, что ты попадешь в беду.
— Ну а тебе-то что за дело до этого? — перебила Лорел. — Сегодня утром ты, глядя мне прямо в глаза и в выражениях отнюдь не двусмысленных, дал понять, что я тебе не нужна. Ну-ка припомни, Джек. Или я тебе нужна, или нет. Или ты со мной, или убирайся отсюда.
Сжав зубы, он глядел мимо нее в темноту кладовой в глубине дома. Она нужна ему. Что за вопрос, это ясно как Божий день. Вопрос в том, захочет ли он ей помочь, захочет ли он попробовать вместе с ней распутать это дело. Ответы, которых он так долго избегал, теперь лежали прямо у его ног, в темном провале, куда он даже не имел мужества заглянуть. Легче было не смотреть, проще было вычеркнуть ее из своей жизни.
— Так почему ты здесь? — снова спросил он, возвращаясь к ней взглядом.
— Потому что мне кажется, я знаю, кто убил мою сестру. — Пальцы ее с силой вцепились в фонарик, она впилась в него глазами и судорожно глотнула воздух. — Стефан Данжермон.
Лорел перевела дыхание, ожидая, как он отреагирует, молясь, чтобы он ей поверил, и точно зная, что вряд ли он сможет. Как ей было нужно, чтобы он поверил ей. Господи, страшно нужно, чтобы он ей поверил, и тогда уже будет легко справиться с Данжермоном. Можно будет справиться с теми сетями, которые плетутся-вокруг нее и Джека, справиться с помощью человека, который пришел сюда за ней и вот-вот готов ее покинуть.
Джек, тяжело задышав, запустил пальцы в волосы; у него было такое ощущение, будто она огрела его по голове свинцовой трубой.
— Данжермон! — пробормотал он, не веря собственным ушам. — Но, дьявол, ведь он же окружной прокурор.
Лорел даже зубами скрипнула от пронзившей ее обиды.
— Я знаю, кто он. Я совершенно точно знаю, кто он. Он длинно и грязно выругался.
— Но почему? Почему ты думаешь, что это он?
— Да потому, что он сам почти сказал мне об этом, — заявила она, поворачиваясь к нему спиной и направляя луч фонарика вниз по ступенькам, чтобы скрыть разочарование. — У меня нет времени на объяснения. Или ты мне веришь, или нет. В любом случае мне надо попасть в этот дом, чтобы найти кое- какие доказательства.
Джек взял ее за плечи — такие нежные, такие хрупкие, слишком часто взваливающие на себя ношу, которая другого могла бы просто придавить. Он подумал: может ли ее что-то раздавить? Она потеряла все — карьеру, доверие, мужа — лишь потому, что верила, что справедливость всегда побеждает. И теперь она будет бороться, даже в одиночку, потому что у нее есть эта вера.
Черт, а вот он не мог припомнить, верил ли он хоть во что-нибудь, кроме спасения собственной шкуры. Что она могла найти в нем, за что стоило любить, было за пределами его разумения. Он никогда ее не стоил, но никакую другую женщину он не любил сильнее.
Тишина причиняла Лорел почти физическое страдание, но она не могла позволить своему сердцу разорваться. Сейчас для этого у нее не было времени. Позже, когда она найдет способ пригвоздить Данжермона, она разберется и с этим. Теперь же она должна была делать дело, и если ей придется делать его в одиночку, значит, так тому и быть.
Она сглотнула застрявший в горле комок и сделала шаг по ступенькам, ведущим вниз. Джек положил руку ей на плечо и придержал ее.
— Эй, сделай-ка свет поярче, солнышко. Здесь могут водиться змеи.
Они поднялись на первый этаж через дверь, запрятанную под парадной лестницей. Лорел сбросила тапки, чтобы не наследить, а Джек предпочел обтереть свои ботинки о джинсы.
В доме было темно, кругом, казалось, маячили призраки и носились зловещие тени. В воздухе висели запахи лимонной «Полироли» и вишневого табака. Прадедушкины часы отстукивали в коридоре время, бежали секунды, пробило половину часа. Половина десятого.
— А что мы ищем? — прошептал Джек, продолжая держать руку на плече Лорел из уважения к поднимающемуся в нем инстинктивному желанию защитить ее.
— Добычу, — ответила она, шаря узким лучиком фонарика по полу. Дыхание перехватило у нее в горле, когда кто-то высокий попал в поле ее зрения у самых дверей, но она тут же с облегчением перевела его, узнав по очертаниям вешалку для одежды. — Мы же знаем, что убийца собирал украшения в качестве сувениров, — ведь некоторые из них он посылал мне. Готова пари держать, что кое-что он оставлял и для себя, на память.
— Боже.
Она посветила фонариком в комнату напротив — гостиную, потом скользнула по стене к дверям и продолжала идти по коридору, мимо маленькой, изящно обставленной столовой, мимо ванной. Здоровый рыжий кот выскочил из следующей комнаты и метнулся мимо них, мурча, взлетел по ступеням. Лорел помедлила, чтобы ее сердце перестало стучать в таком бешеном ритме, потом нырнула в комнату, из которой перед тем выскочил кот.
Все стены были уставлены книжными полками, от пола до потолка, высотой футов двенадцать. Запах дорогого табака Данжермона был здесь крепче, мебель была подобрана в тон с кожаной обивкой кресел, а надо всем витал едва заметный, сладковато-душный аромат старинных книг. Посредине комнаты стоял прелестный столик из вишневого дерева, а за ним на специальный стеллажах размещалась сложная стереоаппаратура.
Лорел обошла ближайшее кресло и окинула взглядом письменный стол. Она боялась, что им придется идти наверх в поисках того, что они ищут. Инстинкт подсказывал ей, что убийца хранит отобранные вещи в таком секрете, придает им такое значение, что искать нужно только в его самой потаенной берлоге — в спальне. Но вторым таким убежищем был кабинет, а Данжермон явно проводил в нем много времени.
Обходя вокруг стола, она направляла луч фонарика то на сигарные коробки, то на поднос с корреспонденцией, то на кипу чистой промокательной бумаги. Она просунула два пальца под медную ручку и попыталась выдвинуть ящик посередине стола.
— Черт, он заперт.
Джек исследовал книжные полки при бледном, серебристом свете, падающем из окна, выискивал заглавие, которое могло бы натолкнуть на мысль. Люди частенько прячут вещи в книги. Вырезают в блоке страниц нишу и набивают «всякими сокровищами». Он понимал, что просмотреть все не удастся, и вместо того искал наиболее подходящие названия, но ничего подобного каким-нибудь «Замученным и проклятым» или «Мертвым и живым» не было, что могло показаться намеком с привкусом черного юмора. Только тома по праву и закону, классика, поэзия.
— А где Данжермон? — спросил он, вытаскивая первое издание Конан-Дойдя.
Лорел безуспешно пыталась открыть ящики стола.
— Его чествуют как короля, осыпая жемчугами и адамантами, как человека, на которого смотрят снизу вверх и вверяют ему с наивным целомудрием своих неискушенных дочерей.
Она взглянула на свои часы и поежилась. Они должны поскорее найти что-нибудь, пока окно надежды не захлопнулось и не замуровало их.
— А что будет, если мы что-то найдем? — спросил Джек, когда они поднимались на второй этаж. — Ангел мой, у нас же нет никаких полномочий. Ни по одному из наших законов добытые нелегально доказательства не будут иметь силу.
— Мне нужен любой обрывок, — сказала Лорел, проходя крадучись мимо маленькой комнатки для гостей и туалета. — Хоть какой-то обрывочек, который бы я могла предъявить Кеннеру, чтобы это стукнуло его по башке. Он, скорее всего, уже перевернул вверх дном твой дом, пока мы тут болтаем. Данжермон пытается повернуть дело против тебя.
Эта новость заставила Джека застыть на месте. Ему-то казалось, что Кеннер хватается за соломинку,
