попросить мистера Кадама надежно спрятать Золотой плод и гаду в то же место, где хранится печать семьи Рена. Мы должны принять все меры для ее сохранности!» — подумала я.
Забравшись в постель, я заметила на столике рядом с Фаниндрой тарелку с ломтиками яблок, крекерами и сыром. Оказывается, я просто не заметила ее раньше.
«Вот дела! Наверное, мистер Кадам занес мне тарелку, пока я была в ванной».
Мысленно поблагодарив его за заботливость, я съела все до последней крошки и погасила свет. Но сон не шел. Мысли не давали мне покоя. Я страшилась утренней встречи с Реном. Я боялась, что не смогу сказать ему все, что должна сказать. Только около четырех часов утра я, наконец, провалилась в сон и проспала до полудня.
День был уже в самом разгаре, но я не торопилась вставать. Я понимала, что пытаюсь оттянуть встречу с Реном и тяжелый разговор с ним, но мне было все равно. В этот день я принимала душ и одевалась гораздо дольше обычного. К тому времени, когда я набралась храбрости спуститься вниз, в животе у меня громко урчало от голодных спазмов.
Неслышно прокравшись по лестнице, я услышала, что кто-то копошится на кухне. Я облегченно вздохнула, решив, что там хозяйничает мистер Кадам, завернула за угол и чуть не завыла от досады, увидев Рена — он был один и пытался приготовить себе сэндвич. По всей кухне были расставлены банки и бутылки с соусами для сэндвичей. На кухонной стойке громоздились горы овощей из холодильника и почти все приправы, найденные в шкафчиках. И посреди всего этого разгрома стоял Рен, погруженный в глубокие раздумья о том, что лучше использовать для сэндвича с индейкой и баклажанами — кетчуп или соус чили. На нем был фартук мистера Кадама, перепачканный горчицей. Вопреки своему твердому намерению сохранять невозмутимость, я не выдержала и прыснула со смеху.
Рен улыбнулся, не сводя глаз со своего злополучного сэндвича.
— Я слышал, как ты встала. Ты не очень-то торопилась спускаться. Я подумал, что ты захочешь перекусить, вот и спустился сюда, чтобы приготовить тебе сэндвич.
В ответ я язвительно рассмеялась.
— Нет, ни один из этих соусов мне не подойдет! Я хочу просто бутерброд с арахисовым маслом.
Рен кивнул на груду соусов. Присмотревшись, я заметила, что он разделил их на две части, отодвинув в сторону все бутылки с надписями на английском языке, и оставив возле себя остальные.
Слегка озадаченная, я подошла ближе.
— Ты не умеешь читать по-английски, да?
— Не умею, — хмуро буркнул Рен. — Я читаю на пятнадцати других языках, а говорю на тридцати, но не могу разобрать, что написано на этих бутылках.
— Если бы ты их понюхал, Тигриный Нос, то непременно разобрался бы, — торжествующе усмехнулась я.
Он поднял на меня глаза, улыбнулся, а потом отодвинул в сторону все бутылки, подошел ко мне и поцеловал прямо в губы.
— Видишь? Вот поэтому ты и должна все время быть рядом со мной! Мне нужна умная девушка!
Снова повернувшись к своему сэндвичу, он стал по очереди открывать и обнюхивать бутылки.
— Рен! — выпалила я. — Я не твоя девушка!
Но он только ухмыльнулся мне в ответ, открыл банку с арахисовым маслом и намазал мне самый толстенный бутерброд, который я только видела в жизни. Я впилась в него зубами и не смогла открыть рот.
— Ыыыын, мовноне моока?
— Что-что? — прыснул он.
— Мооко! Мооко! — я изобразила, будто пью из чашки.
— А, молоко! Сейчас, секундочку.
Он по очереди открыл все кухонные шкафчики в поисках чашек, которые, разумеется, оказались в самой последней секции. Рен налил мне целый стакан молока, и я залпом выпила половину, чтобы очистить рот от клейкого арахисового масла. Оторвав куски хлеба друг от друга, я выбрала тот, на котором было поменьше масла, сложила его пополам и стала жевать.
Рен уселся напротив меня и с аппетитом впился в самый огромный и самый чудовищный сэндвич на свете. Я вытаращила глаза и захихикала.
— Ты ешь дагвуд!
— Что еще за дагвуд такой?
— Огромный многоэтажный сэндвич, его назвали по имени одного американского комедийного персонажа.
Рен довольно хмыкнул и откусил еще один кусок. Я решила, что лучше будет объявить ему о своем намерении прямо сейчас, пока у него занят рот.
— Э-ээ, послушай, Рен. Нам нужно обсудить кое-что очень важное. Приходи на веранду на закате, ладно?
Он замер, не донеся сэндвич до рта.
— Тайное свидание? На веранде? На закате? — Он многозначительно изогнул бровь. — Ах. Келси, кажется, ты пытаешься меня соблазнить?
— Вряд ли, — сухо процедила я.
— Что ж, я весь в твоем распоряжении, — весело рассмеялся Рен. — Только будь добра ко мне сегодня ночью, прекрасная дева. Я ведь новичок в ваших человеческих делах.
— Я тебе не прекрасная дева!! — в бешенстве заорала я.
Рен пропустил мои слова мимо ушей и продолжил наслаждаться своим сэндвичем. Закончив, он с интересом посмотрел на отвергнутую мною половинку бутерброда с арахисовым маслом и слопал ее, заметив:
— Ух ты! Очень вкусная штука.
Доев свой бутерброд, я отправилась на кухню и начала убирать устроенный Реном разгром. Он дожевал мой хлеб с маслом и пошел мне помогать. Мы отлично работали вместе. Создавалось впечатление, будто каждый из нас знал, что собирается сделать другой, прежде чем тот брался за дело. Не успели мы оглянуться, как кухня уже сверкала чистотой. Когда я убирала в шкафчик стаканы, Рен подошел ко мне сзади, обхватил за талию и притянул к себе.
Он вдохнул запах моих волос, чмокнул в шею и тихо шепнул мне на ухо:
— М-м-м-м, определенно персики со сливками и щепотка пряностей. Сейчас я ненадолго превращусь в тигра и вздремну, чтобы сберечь для тебя свои вечерние часы.
Я поморщилась. Рен явно ожидал свидания с поцелуями, а я собиралась раз и навсегда порвать с ним. Он хотел провести время со своей девушкой, а я намеревалась объяснить ему, что нам не суждено быть вместе. Вообще-то формально мы с Реном до сих пор не были парой. Так почему же я чувствовала, что это настоящий разрыв?
И почему мне было так тяжело?
Рен покачал меня в своих объятиях.
— «Как сладко, как серебристо голоса влюбленных звучат нежнейшей музыкой в ночи!»[33]
Потрясенная, я обернулась к нему.
— Как ты это запомнил? Это же из «Ромео и Джульетты»!
— Я внимательно слушал, когда ты мне читала, — ответил он, пожимая плечами. — Мне понравились эти строки. — Рен поцеловал меня в щеку. — До вечера, йадала, — сказал он и оставил меня одну.
Остаток дня все валилось у меня из рук. Ничто не могло занять меня больше, чем на несколько минут. Я попробовала репетировать отдельные фразы перед зеркалом, но все они выглядели жалко и неубедительно: «Дело не в тебе, дело во мне», «В море полно другой рыбы», «Мне нужно найти себя», «Мы слишком разные», «Я не та, которая тебе нужна», «У меня есть другой»… Черт возьми, я попробовала даже сказать «У меня аллергия на кошек»!
Но я знала, что ни одно из этих объяснений не убедит Рена. Тогда я решила быть с ним откровенной и сказать ему правду. Сказать, кто я такая. В конце концов, я многое видела, пережила тяжелые времена и сумела жить дальше.
