мы можем тихо выпить вдвоем.
– Уууууу! – верещала Джоунс, крутя пуговицу на его куртке. – Я просто без ума от мужчин в форме, поэтому давай купим упаковку пива и отправимся к тебе домой! Я на тебя смотрю и мне уже хорошо. Я хочу, чтобы ты меня отъебал, как на майские праздники.
– Меня зовут Брайан Байфорд, – бессознательно вертухай принялся теребить себя за чуб, – и магазин есть прямо рядом с моей кроватью.
– Я – Лиз Джоунс, – представилась единственная последовательница Белого Семени Христова.
После этого они шли молча. Когда в лавке Байфорд покупал упаковку пива и бутылку виски, его руки тряслись. Потом отправились к вертухаю на хату. Брайан сел на край своей односпальной кровати и хлебнул вискаря, а Джоунс раскинулась в единственном имевшемся в квартире кресле.
– У тебя такая страшная работа, – сказала Лиз и сделала паузу, для того чтобы глотнуть пива. – Я бы не хотела отвечать за содержание такого количества опасных преступников!
– Когда с таким говном общаешься, вырабатывается шестое чувство, – голос Брайана звучал, как у просителя, обращающегося к восточному деспоту, – в конце концов, преступник привыкает и начинает уважать тюремного служителя, потому что мы отвечаем за дисциплину. Наша работа – это помочь преступнику понять, что, только соблюдая законы, он сможет реализовать свое истинное человеческое призвание.
– А как насчет таких, как Быстрый Ник Картер? – настаивала Джоунс. – Как быть с анархистами?
– Мало помалу и с ним справимся, – бахвалился Байфорд, – начинаем с завтрашнего дня, потому что именно завтра его в Брикстон и переведут.
– А мне можно будет с ним встретиться? – поинтересовалась Лиз. – Я никогда не понимала, что такое зло, и если некоторое время проведу с сумасшедшим террористом, то это мне поможет вникнуть в суть проблемы.
– Я же работу потеряю, если тебя в тюрьму тайком проведу, – пискнул Брайан. – Но если ты готова у меня отсосать, то я подумаю на эту тему.
Джоунс даже и не удосужилась ответить, она просто встала перед вертухаем на колени, расстегнула ширинку и вынула его хуй. Байфорд сделал еще глоток виски. Лиз поцеловала покрытый окаменевшей белой смегмой амурный мускул. Через несколько мгновений тюремщик уже кончил.
– Это мой лучший оргазм за многие годы! – застонал Брайан. – Это, черт возьми, лучше, чем суходрочкой заниматься. С 1975 года у меня ни одной бабы не было!
***
Сортирный Рулон Бэйтс и его погромная команда просто не верили своей удаче. Когда они прибыли к Спайталфилдс, чтобы сжечь церковь, на Коммерс-Стрит проходила встреча англиканских священников. Это дало нигилистам еще одну возможность продемонстрировать, что они выступают против всех форм ханжества. Кулаки и ботинки ударили по собравшимся клерикалам, и быстро превратили ассов райских кущ в измазанные кровью комки бессмысленно стонущего мяса, валявшиеся на тротуаре.
После этого Бэйтс подал сигнал, и в церковь полетели коктейли Молотова. Не прошло и секунды, как церковь превратилась в пылающую преисподнюю. Ремонт дымящихся руин даст Господней Бригаде занятие на несколько месяцев, а их женам и детям, будем надеяться, шанс, чтобы сбежать из патриархального кошмара. И, если все пойдет хорошо, то те, кто освободятся, примкнут к другим бунтарям, дабы совместно уничтожить систему, поддерживающую религиозное разделение низших классов, которым совершенно не нужны протестантство, ислам или папство!
– Гори, детка, гори! – напевали нигилисты, запрыгивая в фордовский мини-автобус и благополучно сваливая с этого места.
***
Стив Драммонд весь день напряженно работал. Пленки последнего номера Классовой Справедливости отвезли в типографию сегодня во второй половине дня. “Ай-Джи-Эм Сервис” только что выиграла тендер на контракт с КС, подкупив их обещанием печатать тираж за одну ночь. Это означало, что благодаря стараниям Стива, первые экземпляры будут распространяться уже утром. Драммонд не знал на самом деле, кто совершил убийства в здании Индустриальной Лиги в Кройдоне. Тем не менее, он отдал первую полосу под радостные сообщения об этом дерзком акте. Внутри была также небольшая заметка об аресте Ника Картера – еще одно сделанное в последнюю минуту дополнение.
Стив приказал всем членам организации Классовая Справедливость явиться в общенациональную штаб-квартиру, то есть в “Тэннерс Армз” в Лондоне. Он концентрировал свои силы, чтобы завтра начать массированную атаку на оплот Брикстонских Черных Сепаратистов в Ламбете. Для того чтобы стереть грязь с некогда незапятнанной репутации КС как мощной уличной силы, была необходима решительная победа. Так как Церковь Валери Соланас была истреблена полицией, то какая-нибудь другая политическая банда должна заплатить за понесенные Классовой Справедливостью от рук ультра-феминисток потерю лица и урон в рядах. Последователи Маркуса Гарвея из южного Лондона имели репутацию крутых, и поэтому представляли собой первоклассную мишень для КС.
Весь день Драммонд провел, погруженный в анархистскую идеологию, но в настоящий момент политика была последним, о чем он думал. А думал он о том, что сегодня Патриции Гуд стукнуло тридцать. Как только выпускница религиозной школы явится с работы, Стив немедленно разберется с ее девственностью. Драммонд пробрался в квартиру Гуд (ее родители снова были в отъезде) и как только услышал, что его подружка поворачивает ключ в замке, рванулся к двери.
– С днем рождения, дорогая! – пропел Стив и обхватил рукам шею Патриции.
– Ммммм, это… – только и успела произнести Гуд до того, как рот ей заткнул страстный поцелуй.
После этого Драммонд затащил телку в спальню. Он очень давно не трахался, слишком давно! Но Патриция обещала, что сегодня она позволит ему удовлетворить свои животные страсти. Стив скинул одежду, Гуд зашторила окна.
– А можно свет не выключать? – поинтересовался Драммонд.
– Нет, – категорически заявила Патриция.
Она разделась и залезла в кровать. Стив положил руку на газончик лобковых волос, но Патриция ее оттолкнула. “По крайней мере, она не в трусиках”, – подумалось Драммонду. Патриция знала, что на сегодня она обещала Стиву еблю и, ложась в постель с мужчиной, впервые в жизни сняла трусы. Гуд не хотелось секса, ей было страшно. Но она обещала удовлетворить низменные инстинкты Драммонда, и боялась, что если она не пойдет на эту высшую жертву, то потеряет своего возлюбленного. Стив опять положил руку на ее лобок, но она опять оттолкнула ее.
– Бог ты мой, – ругался Драммонд, – как же я, блядь, могу возбудить тебя, если ты не позволяешь мне себя трогать?
– Просто трахни меня! – запищала загнанная в угол Гуд. – Начинай!
Стив оседлал девушку и попытался засунуть свой возбужденный пенис в ее щель, – но без результата, потому что Патриция не была готова его принять.
Девушка заплакала, ей было больно. Стив слез с нее и опять положил руку на лобок только для того, чтобы она ее снова смахнула.
– Не могу, – всхлипывала Патриция.
Стив встал и начал одеваться.
– У меня в сумке лежит “Марс”, может, ты его съешь? – захлебываясь собственными слезами, сказала Гуд.
Стив проигнорировал это предложение. Эта сука неделями водила его за нос. Смысла спорить по поводу секса не было, поэтому он оделся и вышел.
Двенадцать
Питер Джеймс был одним из многих нацистских активистов, проснувшихся и увидевших, что королевская почта доставила им какую-то пакость. Две брошюры лежали в простом коричневом конверте без обратного адреса. Оба текста были подписаны Британским Патриотом; об издателе не имелось вообще никаких
