— Я запущу машину, — сказал мужчина. Это было первое, что он сказал после того, как раскритиковал песню «Молодых и трудолюбивых» почти милю назад. Он внимательно изучил кнопки и нажал на самую верхнюю, УРОВЕНЬ ЗЕМЛИ.
Лифт поехал наверх.
— Замечательно, — сказал мужчина. — Мы едем вверх. Вверх, вверх, вверх!
Кэнди показалось, что настроение у него резко понравилось, и она решилась задать вопрос.
— Мистер Аспай написал вам обо мне? — она как-то даже не сообразила, что за такое короткое время никакое письмо просто не успело бы дойти сюда из Нью-Йорка.
Мужчина молча смотрел на нее. Потом он сказал:
— Мы с мистером Аспаем общаемся телепатически. Он сообщил мне, что ты приедешь. Да. И что ты очень продвинута в плане духовном.
— Ой, — Кэнди даже смутилась, — он так сказал?
— Ему даже не за чем было об этом говорить… ты ведь пришла сюда в поисках истины, правильно?
— Ну… — Кэнди на секунду замялась и быстро добавила: — Да.
— Ты пришла, куда нужно. Мы начнем сразу же, не откладывая. Прямо сегодня.
Внимание этого человека, в котором он до сих пор ей отказывал, было для Кэнди как теплая ванна с ароматной пеной.
— Я… я даже не знаю, что сказать…
— Тому, кто знает, нет нужды говорить; кто говорит, тот не знает.
— Да, мистер Аспай тоже так говорит! — воскликнула Кэнди с восторгом. Она всегда испытывала восторг, когда что-то знала и могла показать свои знания.
— Это он от меня перенял, — сказал мужчина. — Он мой секретарь.
Он сказал это просто, безо всякой рисовки. Как ребенок — без самодовольства, но и без ложной скромности. Но сам факт произвел впечатление на Кэнди — даже на фоне всех впечатляющих событий прошедшего дня, ее знакомства с мистером Аспаем, и, конечно же, с Дереком, — и ее сердце вновь преисполнилось тихой радости.
Глава 14
Кэнди и великий Гриндл сидели в палатке для отдыха и беседовали за чашкой горячего шоколада: он сидел за столом для настольного тенниса, а она — на полу, у его ног.
— Ты сейчас на какой стадии духовного продвижения? — спросил он у девочки.
— Господи, я не знаю, — пролепетала она.
— Нет, сердце знает, — авторитетно заявил он. — Сердце знает.
— Наверное, я на самой начальной стадии, — честно призналась Кэнди.
— Путь к мистическому просветлению делится на шесть этапов, — сказал великий Гриндл. — И в любой момент времени ты находишься на одном из них. Первый этап такой: прочитать много книг по самым разным религиям и философиям, послушать лекции мастеров по различным доктринам — и серьезно опробовать некоторые доктрины в применении к себе.
— И это только первый этап? — Кэнди с трудом в это верилось.
— Да. Видишь ли, путь к просветлению долог и труден — многие на него вступают, но лишь единицы проходят его до конца.
— А второй этап?
— Второй этап: выбрать одну доктрину из многих, отринув все остальные — как орел, нападая на стадо овец, уносит только одну.
— Ой.
— Вот тогда-то и начинаются настоящие трудности. Третий этап: оставаться смиренным и скромным, и ни в коем случае не показывать непосвященным свою значительность и принадлежность к великим тайнам — но за внешней ничтожностью и смирением твой разум должен как бы воспарить над людской суетой и тщеславием.
— А дальше?
— А дальше ты переходишь на четвертый этап: безразличие ко всему. На этом этапе ты становишься, как собака или свинья, которые едят все, что случится найти. Не делаешь никаких различий между тем и этим. Ни к чему не стремишься, но и ни от чего не отказываешься. Все, что с тобой происходит, ты принимаешь с одинаковым безразличием: хвалу или презрение, бедность или богатство. Ты не делаешь никаких различий между пороком и добродетелью, между постыдным и благородным, между злом и добром… не сожалеешь о прошлом и не радуешься тому, что было.
Кэнди все это ужасно нравилось. Она устроилась поудобнее.
— А что потом? — спросила она, глядя на великого Гриндла широко распахнутыми глазами.
— Потом начинается пятый этап, когда ты принимаешь с истинным беспристрастием все противоречивые проявления активного бытия. Ты понимаешь, какова истинная природа всего сущего, неизбежная модель всякого действия в материальном мире… и всегда остаешься бесстрастным и невозмутимым. Ты смотришь на мир как бы с вершины огромной горы, а внизу простираются долины и горы пониже. Это пятая стадия.
— Ой, мамочки.
— Да, как я уже говорил, путь к мистическому просветлению долог и труден: многие на него вступают, но лишь единицы проходят его до конца.
— А что же тогда на шестом этапе? — спросила Кэнди.
. — Шестой этап не опишешь словами. Он соотносится с осознанием пустоты, которая, по терминологии ламаизма, означает Невыразимую Реальность.
— Не понимаю, — сказала Кэнди.
— Ну, — отозвался великий Гриндл, — на шестом этапе человек осознает нереальность, или небытие, неизменного эго. Это великая тибетская формула: «Человек освобождается от своего „я“; все вещи в мире освобождаются от своей самости».
— И на этом уже всё? — спросила Кэнди после секундной паузы.
— В каком-то смысле действительно всё. Но есть еще и седьмой этап, на физическом уровне это взвешенное воодушевление. Взвешенное — не от слова «вес», а от слова «взвесь». Но нас это пока не касается.
— Взвешенное воодушевление! — воскликнула Кэнди с неподдельным восторгом.
Великий Гриндл серьезно кивнул, а Кэнди пытливо вгляделась ему в лицо, думая про себя, что уж он- то наверняка дошел и до седьмого этапа. Просто не хочет об этом рассказывать.
— Ой, мне бы тоже хотелось всему этому научиться, — призналась она.
— Путь к просветлению долог и труден, — сказал Гриндл.
— Еще как! — воскликнула Кэнди.
— Ну, и что ты решила? Ты пойдешь по мистическому пути? Ты и так уже очень продвинута в плане духовном.
— Ну, мне бы хотелось попробовать, — сказала Кэнди. — И с чего мы начнем?
— Сперва тебе нужно найти хорошего гуру, духовного наставника, который будет с тобой заниматься.
— И вы… — начала Кэнди.
— Я буду твоим гуру.
— Ой, как здорово, — сказала Кэнди. Она даже вскочила на ноги, как будто хотела расцеловать Гриндла от полноты чувств, но он тут же принял формальный тон, не допускающий всяких вольностей:
— Первым делом нам надо выработать ментальную дисциплину и обучить тебя базовым упражнениям йоги.
Он достал из кармана какие-то бусы, похожие на четки, с бусинами, сформированными по группам по
