Когда она попробовала пошевелить пальцем, то не поняла, получилось у нее это или нет. Ее органы чувств не работали. Веки медленно поднимались и опускались, и каждый раз, когда Си-Джей открывала глаза, ей снова приходилось прилагать усилия, чтобы сфокусировать зрение. Она уловила запах шампанского в волосах, попыталась что-то сказать, но слова, которые удалось произнести, показались сдавленными и искаженными.
Си-Джей повернула голову вправо и увидела, что Чамберс стоит в углу, спиной к ней и что-то напевает. Си-Джей услышала звук бегущей воды и легкое позвякивание металлических инструментов. Звуки комнаты какое-то время словно били ей в уши, потом смягчились. Так обычно стихает головная боль.
Чамберс повернулся к ней, склонил голову, нахмурился:
— Вероятно, ты очень выносливая. Я рассчитывал, что ты не очнешься несколько часов.
Си-Джей снова попыталась заговорить, но получилось только невнятное бормотание. За его спиной она увидела металлический столик, покрытый белой простыней, острые серебристые хирургические инструменты блестели в свете ламп. А затем она увидела кусачки.
— Может, срок хранения препарата истек. Но это не важно. Ты здесь. А это все, что имеет значение. Как ты себя чувствуешь, Си-Джей?
Он посветил ей в глаза фонариком-ручкой. Женщина почувствовала, как закрываются ее веки.
— Не очень хорошо, как я подозреваю, — продолжал говорить Чамберс. — Не трудись отвечать, даже не пытайся. В любом случае я тебя не смогу понять.
Он отстегнул ремень, удерживавший ее руку, и приложил пальцы к запястью, прощупывая пульс.
— О-о, тебе нужно поспать. Ты должна быть практически в коме, а у тебя учащенный пульс. Ты настоящий борец, да?
Чамберс отпустил ее руку и смотрел, как конечность падает на каталку с глухим звуком. В эту минуту Си-Джей заметила, что его собственная рука завязана бинтом, и вспомнила бутылку шампанского.
— Не сопротивляйся. Не нужно перенапрягаться. От этого учащается сердцебиение, усиливается поток крови и, если честно, получается очень много грязи. Не то что мне не понравится купание в твоей крови, но надо же еще думать и об уборке.
Си-Джей попыталась пошевелить головой.
— Значит, теперь ты поняла? Теперь до тебя дошло? — Чамберс улыбнулся, наблюдая за ней и позволяя переварить ужас, который ей скармливал небольшими порциями. Он видел, что, несмотря на наркотики, Си-Джей старается все понять. — Не думай, что я собираюсь раскрыть все тайны, в последнюю секунду во всем признаюсь и поведаю детали, чтобы все стало ясно. Я не буду этого делать. О некоторых вещах тебе придется гадать и в могиле. — Он вздохнул и коснулся ее волос. — Достаточно сказать, что я джентльмен, а джентльмены предпочитают блондинок. Я всегда предпочитал блондинок, Си-Джей. Ас тех самых пор, как мы познакомились с тобой десять лет назад, я думал о тебе. Красавица Си-Джей Таунсенд, великолепный юрист, которая пытается скрыть красоту, прилагает усилия, чтобы на нее не обращали внимания, очень старается пережить каждый следующий день — и скрывает жуткую, грустную тайну, которую раскрывает только одному человеку. Своему психиатру. Она ведет грустную и одинокую жизнь, ее преследуют воспоминания и мучают кошмарные сны, из-за которых она не может нормально спать. Она не может найти кого-то, с кем ей не будет так грустно и одиноко. Диагноз: посттравматический стресс. А в определенные дни, типа Рождества и Дня святого Валентина, еще и клиническая депрессия. Звучит знакомо, Си-Джей? Это в общем и целом... Давай-ка все подсчитаем. По семьдесят пять долларов в час — скидка для сотрудников правоохранительных органов... Сколько было месяцев терапии? Сколько лет? А я все сформулировал в нескольких предложениях.
Чамберс продолжал гладить ее по волосам, отводил их с потного лица, потом склонился над ней, его лицо оказалось рядом, голубые глаза, которые Си-Джей когда-то считала добрыми, с жалостью осматривали ее. Может, еще и с намеком на презрение?
— Теперь я сделаю так, Си-Джей, что ты станешь о себе на самом деле отличного мнения, — прошептал он. — Ты никогда не была больна. Не больше, чем средний десятилетний бойскаут. Не больше, чем средняя домохозяйка со Стар-Айленда, которая устала от роскоши жизни. Ты просто потратила время на то, чтобы заметить: в твоей жизни бардак, — и, к сожалению, выбрала именно меня в помощники, чтобы навести в ней порядок.
Чамберс распрямился, и Си-Джей увидела, как он достал из кармана пиджака шприц и небольшую бутылочку.
— Так, я тебе обещал, что не стану утомлять тебя своими признаниями на ночь глядя, не стану рассказывать обо всех своих подлых делах. Но должен сказать, вы с Биллом представляли собой идеальный предмет для изучения. Великую тему для диссертации. Жертва насилия и ее насильник. А что случится, если сделать все наоборот? А что, если преследуемая станет преследовательницей? Если у нее появится возможность, то какой путь она выберет? Этический или справедливый? Насколько далеко она зайдет в возмездии? И что это будет означать? Чем потребуется заплатить парню Билли за свою страсть? Он заплатит свой долг жизнью? Должен сказать, наблюдать за вами было крайне интересно. Наблюдать за ничего не понимающим Билли, единственная проблема которого — неумение держать член в штанах, ну и, конечно, неспособность контролировать злость.
Чамберс кивнул на ее живот, заполняя шприц прозрачной жидкостью.
— Я посмотрел, пока ты спала, что он с тобой тогда сделал. Ты права. Он варвар, — сказал Чамберс, скривившись от неудовольствия. — Я наблюдал за ним и его эгоистичными мыслями — он ведь считал, что ему удастся отвертеться. Он тебя недооценил. У меня появлялось искушение позволить ему отвертеться. Чтобы сохранить мои трофеи. Все трофеи. А потом посмотреть, что ты сделаешь, когда откроют его тюремную камеру. Ты бы ждала его, прячась в тени с пистолетом, готовая начинить его голову свинцом? Но я решил, что конец будет счастливым. Теперь ты отправишься на встречу с Создателем, зная, что заставила других людей убить невиновного. Попытайся объяснить это Богу. И интересно, они это сделают? Хм-м-м... Может, Билл выиграет в апелляционном суде. И выйдет свободным человеком. Разве это не будет забавно? Ты мертва, а он жив и трахает других женщин большим уродливым ножом!
Си-Джей попыталась что-то сказать, но получилось лишь отчаянное непонятное мычание.
— О-о, Си-Джей! Не надо так пугаться. Я оставлю тебя очень ненадолго. Я вернусь. Я хотел, чтобы ты кое о чем подумала перед нашей следующей встречей. А пока мне нужно работать. У меня на девять утра назначен пациент, который с беспокойством меня ждет — у него навязчивый невроз, — а Эстель застряла в пробке. Поэтому мне нужно в кабинет.
Чамберс воткнул иглу ей в руку.
— Так ты будешь счастлива. Я уверен: ты слышала про препарат. Галоперидол. Спи спокойно, увидимся через несколько часов. Мы немного пофотографируемся, немного посмеемся.
Си-Джей услышала звон ключей, затем дверь со скрипом отворилась.
В комнате опять все поплыло, она почувствовала, как веки закрываются, сжатый кулак расслабляется и немеет. Тело стало невесомым и начало падать, падать...
«Увидимся позднее», — было последней фразой, которую она услышала.
Глава 91
Доминик почувствовал, что снова может дышать, когда трубку наконец сняли и он услышал знакомый голос. Однако через мгновение он понял, что это снова автоответчик, и у него опять все сжалось внутри.
«Где она? Где она, черт побери?»
Вчера вечером Си-Джей не пришла на ужин, как они договаривались, а сегодня утром не вышла на работу. Ее нет в квартире, и никто ее не видел после процесса над Бантлингом.
Она снова обдумывает их отношения? Убежала, потому что ей надо побыть одной, и ничего не сказала ему?
Доминик не мог отделаться от беспокойства и плохого предчувствия: что-то пошло не так, произошло нечто ужасное. Он не спал всю ночь, волновался, прикидывал, где она может быть. Несчастный случай? Но ни в одну больницу она не поступила, в полицейских участках о ней не было никаких сведений.
Прошло более суток с момента исчезновения Си-Джей. Доминик больше не мог ждать. Он взял мобильный телефон и позвонил диспетчеру полицейского управления Флориды, чтобы объявили в розыск машину Си-Джей, а также дал знать: пропал человек при подозрительных обстоятельствах.
