— Мне было всего пятнадцать. И я тогда ничего не боялась.
— Да. Ты всегда была не похожа на других. И ни на кого, кроме меня.
Как давно была та ночь! Ночь, когда ангел смерти сидел рядом с ними. Однажды ей даже показалось, что она видела его, страшное существо в развевающемся черном плаще и низко надвинутой на лоб шляпе. Она опустила стекло в машине, чтобы ветер прогнал его прочь. Но он остался рядом, никуда не исчез, пока они не доехали до дома под ивами. И сейчас ее отец живет там. Вместе с той женщиной, кажется, ее звали Дженни. Каждое утро он, наверное, выходит на луг и несет лошадям овес, и Фрида не знала, бегут ли они к нему, когда слышат, как открывается задняя дверь коттеджа, или ждут на месте…
— Ничего я на тебя не похожа.
Прозвучало гораздо много серьезней, чем она хотела.
— Любовь гораздо более сложная вещь, чем ты можешь себе вообразить.
— Что ж, спасибо за инструкцию. — Фрида торопливо сбросила с колен салфетку, поднялась из-за стола. — Не звони мне, пожалуйста. Я не хочу с тобой встречаться.
— Фрида! — окликнул ее отец, но она не слушала.
Голос его звучал обиженно, но какое ей дело до отцовских обид? Не хотела она думать ни о его ночных дорогах, ни о песнях, которые он пел в пути, ни о том, как люди смотрели на отца, когда их мучила болезнь и на него была их последняя надежда. Нет ей дела до того, что ее отец носит две пары наручных часов, чтобы никогда и никуда не опоздать. Раньше Фрида была уверена, что он единственный человек в мире, на которого можно было положиться, но, оказывается, она ошиблась. Интересно, ушел бы он от них с матерью, если бы она была пугливой малышкой, вскрикивающей при виде мыши? Боящейся смерти. Убегающей от ангелов.
В ту ночь Джеми к себе в номер не вернулся. Она сначала долго стучала, потом отомкнула дверь своим ключом. Зажгла свет, потому что там было совершенно темно. Отворила окно, иначе здесь можно было задохнуться. Прибрала, потому что, по обыкновению, у него было очень грязно. И, присев к столу, стала писать. Но из-под ее пера текли лишь бессвязные, скучные слова. Каждое из них словно противоречило остальным. А уж на песню они и вовсе не походили. Скорее напоминали список из письма матери, а уж такого рода творчество Фриду никак не интересовало. Необузданному гневу не породить ничего стоящего.
Медленно она вышла из номера Джеми и отправилась в вестибюль, там находилась телефонная будка.
— Мама, я получила твое письмо. Ну то, в котором ты меня учишь, как надо расставаться с парнем.
— Помню, — ответила Вайолет. — Я все эти способы перепробовала сама, и ни один из них не помог. Можешь выбросить это письмо. Забудь. Я не собираюсь сидеть дома и умирать только потому, что отец ушел к другой женщине. Я решила налаживать собственную жизнь.
Прежде мать на добровольных началах работала в больнице. В стиле «жена доктора — помощь ему во всем». Но после ухода мужа, разумеется, оставила эту работу. Вместо нее стала посещать занятия по искусству. Теперь она жила только для себя, а это было нечто совершенно новое в ее жизни. Фрида даже понятия не имела о том, что ее мать интересуется искусством. Она также немного изменила свое имя, став из Вайолет Ви. «Это более современно», — смущенно объяснила она.
— Отец приезжал в Лондон и позвонил мне, — продолжала телефонный разговор Фрида. — Поверить не могу, что ты все ему разболтала и адрес мой дала, и то, что я служу горничной…
— Ну и что?
— А зачем ты ему сообщила мой номер телефона? Ты просто навела его на мой след, а я совсем не собиралась видеться с ним. Даже говорить с ним не хочу.
— Он твой отец, Фрида, — беспомощно сказала мать.
— Не очень-то на это похоже. Я ушла из ресторана, в котором мы обедали. Даже есть не стала.
— Как по-твоему, он счастлив?
— У меня не было времени на такие душевные разговоры, — отрубила Фрида.
Ответ им обеим был ясен.
— Нельзя заставить полюбить себя.
— Спасибо за ценный совет.
— А как ты поживаешь? Хорошо?
— Конечно хорошо. Как всегда.
На этом разговор кончился. Она вышла из тесной кабинки и пошла в бар. Спросила у бармена, можно ли ей заказать выпивку.
— Не позволено, — ответил тот.
По правилам отеля его служащие не имели права посещать бар.
— Эта девушка — мой гость, — раздался вдруг голос одного из посетителей. Фрида обернулась. В баре медленно напивался Тедди Хили. — Подайте ей стакан красного.
— Лучше пива, — поправила его Фрида и присела за столик. — Боюсь, рано или поздно вы обзаведетесь циррозом печени. А болезни печени неизлечимы. Против цирроза врачи бессильны.
— Дочка врача или просто ипохондрик?
— Забавно. — Она подняла стакан пива, который только был поставлен перед нею. — За вас. — Сделала глоток. — Дочка. Но это вас не касается.
— Мне ваш совет запомнился, — признался Тедди. — Возможно, придет время, когда я ему последую.
— Отлично.
Она понятия не имела, о чем он говорит, но хорошо, что ему что-то запомнилось. Сама она мысленно была сейчас далеко-далеко отсюда. Оглянулась на шум в дверях, и взгляд ее упал на группу входивших посетителей. Она узнала их. Джеми и Стелла, её сестра со своим придурковатым парнем, еще одна пара. Конечно, все они явно навеселе.
Фрида неторопливо продолжала отхлебывать пиво. Эта Стелла, надо признать, выглядела великолепно даже издали. На ней была шубка из какого-то светлого меха под цвет ее волос и высокие бежевые замшевые сапоги с застежкой сбоку. «Она погубит его, — мелькнула быстрая мысль, — а если не успеет это сделать, то он погубит себя сам, и эта особа не сможет ему помешать. Будет либо спать, накачанная дурью, либо таращиться в зеркало, чтобы разобрать, не слишком ли сильно она изменилась от наркотиков. Либо просто встать с кровати не захочет ради него. Разве для нее существуют чьи-либо трудности?»
Может быть, Фрида искала неприятностей, может, просто еще не совсем поняла, где ее место в мире, но только она оставила бар и направилась прямо к лифту, в который уже входили гости Джеми. Все они были под кайфом, она это видела. Стеклянный блеск глаз, осунувшиеся лица, неестественная бледность. Джеми кивнул ей и усмехнулся, больше ничего. На нем был фрак, но выглядел он все равно неопрятно. На ногах ковбойские сапоги.
— Она тут как тут, — процедила Стелла. — Твоя муза.
— Привет.
Фрида в ее сторону и не посмотрела, обращалась только к Джеми.
Стелла отвернулась и бросила сестре:
— Скажи ей, ладно? А то мне неохота.
Вся компания уже была в лифте, Марианна обернулась к Фриде и чуть приотстала. Впрочем, она и так держалась позади, с трудом сохраняя равновесие. Смазливое, хитренькое личико, глаза сильно подведены, в ушах огромные серьги из перьев, на руках браслеты, и на одном из пальцев кольцо с зеленым камнем точно под цвет ее глаз. Может быть, это турмалин или даже изумруд.
— Послушайте, девушка, я не хочу вас обидеть, — начала она, хотя выражение ее лица говорило об обратном.
Одета она была в черно-белое стеганое пальто поверх атласного черного платья. Длинные волосы заплетены в дюжину маленьких косичек. Когда она подняла руку, все браслеты о чем-то тоненько стали вызванивать. Похоже на щебет птиц.
— Вы и не обидите. Можете особенно не тревожиться из-за этого, — отрезала Фрида.
