До Игоря вдруг дошло, о ком он подумал в этот самый момент, и его лоб моментально покрылся холодным потом.
– Этого не может быть, потому что не может быть никогда! – прошептал он. – Посредник нам обещал, что после того, как баб продают в бордели, больше года никто не выдерживает. Умирают или от наркотиков, или от СПИДа. Их там сразу же сажают на иглу, чтобы работали, как машины, без отдыха и практически без еды. А что, если ее не удалось продать? Так, спокойно, Игорь, вспоминай все, – сам себе приказал он и потер ладонью лоб. – Нам говорили, что непроданный товар возврату не подлежит, а просто уничтожается. Но чтобы не продали… такого практически не случается, только в крайнем случае, если баба оказывается какой-нибудь больной, сумасшедшей или с эпилепсией, или кожные какие заболевания, псориаз например. Наша кузина как конфеточка была, ни одного пятнышка на теле. Господи, как голова-то раскалывается, – простонал Игорь и остановил машину. Он положил голову на руки и продолжал думать вслух: – У Анжелики глаза голубые, а у той, в казино, карие. Как сейчас помню, как она на меня ими зыркнула, когда я ее как бы нечаянно по руке погладил. Анжелика черноволосая, а та – блондинка. Хотя этих баб сам черт не разберет, они могут по пять раз на дню меняться: из черной в рыжую, а из рыжей – в зеленую краситься. Тьфу, что за дурацкие мысли в голову лезут? – сплюнул Игорь и снова задумался. – Так, на чем же это я остановился? Если моя совершенно нереальная догадка верна, что это может значить? Что Анжелика каким-то чудом освободилась? И сейчас находится здесь, в Москве? Бред собачий, – тряхнул Игорь головой и завел машину. – Это нервы, это просто нервы, вот и мерещится разная чепуха, – сам себя старался успокоить он. – И все же не могут две разные женщины… Ладно, не буду гадать, подожду недельку, если за это время она не появится больше в казино, значит, я прав! За это время я пока займусь всеми остальными бабами. Нужно будет узнать – может, кто-то знает ту блондинку? Не из воздуха же она материализовалась? Должна она где-то жить, с кем-то общаться…
Игорь задумался, постукивая пальцами по рулю, не забывая при этом внимательно следить за дорогой.
– Машин развелось, как собак нерезаных, невозможно стало ездить, черт побери! Разбогатели москвичи, все больше на иномарках разъезжают, – ворчал он, глядя вперед, где уже образовалась пробка. Он вдруг замер на сиденье и прошептал: – Машина… шикарный «Лендкрузер»! Таких машин не так уж много в Москве, это значительная зацепка! Завтра же я должен знать всех хозяев такой марки!
Анжелика вот уже неделю никуда не выходила из дома. Через сутки после того, как они с Мариной вернулись из дома, где остался крепко спать Кирилл, приехал Вячеслав и привез газету. На ее первой полосе в подробностях смаковались новости об убийстве Горина Кирилла Викторовича совершенно «оригинальным способом». Марина, прочитав статью, убрала газету, а потом, когда Вячеслав уехал, прибежала в комнату к Лике и прямо с порога выпалила:
– Ленка, что происходит? Ты убила его?! Что ты натворила, ненормальная?! Почему ты мне ничего не сказала? Тебя же теперь посадят, если найдут!
– Ты это о чем? – не поняла ее тирады Анжелика.
– На, смотри, – выкрикнула Марина и бросила газету на постель девушки. Лика прочитала статью, испуганно вскинула глаза на Марину и прошептала:
– Это не я, это, честное слово, не я!
– А кто же тогда? Лен, не нужно хоть меня обманывать! Ты же знаешь, я никогда не выдам тебя, – проговорила Марина, хмуря брови. – Но ведь это же убийство!
– Мариша, я тебе клянусь, что не имею к этому никакого отношения, – поклялась девушка, и на ее глаза навернулись слезы. – Я, может, и рада была бы это сделать, только совершенно не способна на такое, – всхлипнула она.
– Ты знаешь, я слышала, что такое бывает. Состояние аффекта называется. Человек что-то сделает, а потом даже не помнит, как это произошло, – осторожно заговорила Марина, наблюдая за Ликой.
– Да не было у меня никакого состояния аффекта! – закричала та. – Я все прекрасно помню. Я ушла, а он остался на кровати, крепко спящим. Ты только посмотри, что здесь написано! Гениталии перевязаны капроновой нитью! Я никогда в жизни до такого бы не додумалась. Марин, неужели ты мне не веришь?
– Честно, даже и не знаю, – неуверенно ответила та. – Кто тогда это сделал? Мы же с тобой уже во втором часу ночи из поселка приехали, а его уже наутро мертвым нашли. Смотри, какая шумиха вокруг этого поднялась. Когда я прочитала эту статью, мне так страшно стало, аж мороз по коже, – передернула плечами девушка.
– Значит, не веришь, – обреченно прошептала Анжелика. – Тогда я прямо сейчас ухожу отсюда, – решительно вскакивая с кровати, добавила она.
– Куда это ты собралась? А ну, сядь на место! – прикрикнула на подругу Марина. – Я тебе верю.
– Врешь!
– Ну, если только чуть-чуть, – откровенно призналась девушка. – Ты поставь себя на мое место. Ты бы поверила?
– Не знаю.
– Вот и я не знаю, поэтому ужасно боюсь.
– Бояться не нужно, особенно тебе, – спокойно ответила подруге Анжелика и посмотрела на нее своими чистыми, бездонно-голубыми глазами. – Я никогда в жизни тебя не подведу. Что бы ни случилось, Мариша, ты здесь совершенно ни при чем. Хоть я и не виновата, но всякое может случиться. Я за все в ответе сама, и только я одна. По этому поводу ты можешь быть совершенно спокойна.
– Да я не об этом, – махнула Марина рукой. – Мне за тебя страшно! Лена, ведь если вдруг, не дай бог, конечно, тебя поймают… Я даже боюсь говорить о том, что тебя ждет. А вдруг там какие-нибудь отпечатки остались или еще что-то? У нас милиция не очень-то будет голову себе морочить, сама знаешь. У тебя есть веская причина убить парня, и этот факт может сыграть доминирующую роль. Ой, лучше об этом даже не думать, страшно предположить, что тебя ждет тогда, – снова повторила девушка.
– А что меня может ждать кроме тюрьмы? – горько усмехнулась Лика. – На смертную казнь у нас в стране, как известно, мораторий. Хотя могу честно тебе признаться: я хотела бы, чтобы меня, если поймают, казнили. Пожизненное заключение меня как-то не очень вдохновляет, – снова усмехнулась она краешками губ.
– Что ты болтаешь, ненормальная?! – возмутилась Марина. – В конце концов, если понадобится, я в суде
