– Успокойся ты, начальство – на то оно и начальство, чтобы приказывать. Что им еще остается делать? – пожал капитан плечами, с сочувствием глядя на друга. – Да-а, не повезло тебе, скажу откровенно.
Андрей выбросил недокуренную сигарету в урну и пошел в свой кабинет, не переставая ворчать:
– Вы бы, родственнички дорогие, так суетились, когда целая семья – под корень! Что-то не очень вы тогда рвение к этому делу проявляли, быстренько всех в крематорий отправили, а дело – на полочку. Еще бы, будете вы суетиться, когда такие бабки в наследство остались. Зато теперь они слишком возмущены!
– Андрюш, а версия хоть есть какая-нибудь? – поинтересовался Сергей, пропустив мимо ушей ворчание друга.
– Ровно столько, сколько этих самых баб, – пробубнил следователь и скрылся в своем кабинете.
Чуть меньше года тому назад майору Казакову «посчастливилось» заниматься делом о похищении с целью выкупа дочери крупного магната, Горина Валерия Николаевича, и последующей гибелью его самого. Много было в том деле белых пятен, которые так и остались белыми. Жена Горина покончила жизнь самоубийством, как только узнала, что мужа убили, а на его тело бросили фотографию обгоревшего трупа их дочери. У Андрея много тогда было версий по этому поводу. Ведь трупа девушки так никто и не видел, лишь фотографию, на которой лица вообще невозможно было рассмотреть, но мать узнала ее платье. Оно было дорогим – эксклюзивный экземпляр, купленный из коллекции летнего сезона известного кутюрье. Второго такого быть не могло, – это был штучный вариант, поэтому мать даже не сомневалась, что на фотографии – ее дочь, Анжелика Горина. Еще был перстенек, который она тоже узнала. В тот же день она написала записку, что в дальнейшей жизни не видит смысла и что на этот поступок она идет без принуждения и по собственной воле. Сев в свою машину, женщина разогналась и на всей скорости полетела с обрыва. Машина, естественно, взорвалась, и нашли потом только обгоревшие останки.
Как же тогда переживал Андрей, что не смог, вернее, не успел предотвратить несчастье! Как только он увидел фотографию Анжелики, его сразу же насторожил тот факт, что сам труп обгорел практически до основания, а платье, по какой-то совершенно непонятной причине, осталось целым, лишь местами обгорелым, ну и грязным, естественно. Он тут же стал звонить несчастной женщине, чтобы сказать ей о своих сомнениях. Что он пришел к выводу: на фото – совсем не Анжелика, но… он опоздал. Телефон не отвечал, а потом ему доложили о случившемся самоубийстве. Родственники не очень-то настаивали на завершении следствия, поэтому пришлось его отложить до лучших времен по настоятельному требованию высших инстанций. В отделе тогда очень много накопилось дел, которые требовали немедленного расследования, и майору ничего не оставалось делать, как подчиниться. Да он и сам тогда прекрасно понимал, что на него свалился, как они это называют, «висяк». Никаких тебе улик, никаких свидетелей, ничего, кроме трех трупов. Вернее, двух реальных трупов и одного – на фотографии. Тот, третий, так и не нашли. Как удалось майору выяснить в ходе следствия, за девушку похитители потребовали огромную сумму: миллион долларов. Когда отец повез деньги в назначенное место и в назначенное время, его убили выстрелом в голову, а деньги забрали. На грудь покойного они бросили фотографию, на которой был запечатлен обгоревший труп его дочери. Друг Горина, Константин Самойлов, сам пришел тогда к майору Казакову: он был единственным человеком, которому рассказал о похищении Валерий Николаевич.
– Я просил его пойти в милицию, – рассказывал Константин. – Но он не захотел рисковать: похитители предупредили, что если они заметят подвох, то сразу же убьют Анжелику. Он даже от меня скрыл место и время встречи, иначе я бы смог хоть как-то подстраховать его. Я до сих пор не могу себе простить, что не проследил за ним тогда, – сетовал мужчина.
– Как вы думаете, кому может быть выгодна смерть вашего друга? – задал тогда вопрос Казаков.
– Очень многим, – пожал Константин плечами. – Родственникам, например. Я всегда недолюбливал брата Валеры, скользкий он какой-то и завистливый. Я, видите ли, психоаналитик, поэтому очень часто могу сказать о человеке практически все, пообщавшись с ним совсем немного. С Виктором я не любил общаться, потому что он всегда выдавал желаемое за действительное.
– Это как же понимать? – не понял Казаков.
– А здесь и понимать нечего, – улыбнулся Константин. – Он старался навязать мне свою дружбу и постоянно прикидывался «своим в доску». Но я прекрасно видел, что это совсем не так, и держал его на расстоянии: очень не люблю людей в «маске». Я даже Валере говорил об этом, но он лишь отмахивался от меня. И, как видно, зря: мне почему-то кажется, что без Виктора и его сыновей здесь не обошлось. Но утверждать, конечно, не стану, не хочу брать греха на душу, – приложив обе руки к груди, проговорил Самойлов. – Вы спросили – я сказал свое мнение, но оно может быть и ошибочно.
– Родственники, говорите? – задумчиво сказал майор. – Все, конечно, может быть, только здесь нестыковка получается. Они же не могли знать заранее, что Елена покончит жизнь самоубийством? А это самоубийство, – нет никаких сомнений; записку писала она, – это подтвердила графологическая экспертиза. Наследницей всего капитала осталась бы она после смерти мужа и дочери.
– Кто теперь знает, что они знали, а чего не знали? – сердито высказался Самойлов. – Может, они потом и ее планировали убрать? Но опять же, майор, не нужно мои слова брать за основу, это мое сугубо личное мнение. Вернее, даже не мнение, а мысли, можно сказать ничем не обоснованные. Просто я всегда недолюбливал Виктора, я уже вам об этом сказал. Вот отсюда, наверное, и такие нехорошие мысли о нем. Так сказать, предвзятое отношение.
– Ну а кроме родственников кто мог желать смерти Горина, как вы думаете? – спросил майор.
– Конкуренты, естественно, – пожал плечами Константин. – Сейчас это сплошь и рядом.
– А компаньоны у Горина были?
– Конечно, были, но это не тот вариант, поверьте мне, – отрицательно покачал головой мужчина. – Один был его лучшим другом, мы все вместе в Афганистане служили. Второй вообще не здесь живет.
– Вы знаете, в моей работе такие бывали случаи, в которые просто поверить невозможно. Родной отец с сыном из-за денег расправился, а вы говорите – друг, – заметил Андрей. – Деньги – такая штука… – вздохнул он. – Очень страшное влияние они на людей оказывают.
– Нет, говорю же, здесь совсем не тот случай, – упрямо повторил Константин. – Валера Сашку от смерти спас, когда мы служили, и тот его братом своим считал. И его тогда не было в Москве, когда все случилось, он едва на похороны успел прилететь. Мне кажется, если бы Саша был здесь, вместе мы бы сумели предотвратить несчастье. Ай, да что теперь об этом говорить! – обреченно махнул он рукой. – Знать бы, где упасть, соломки подстелил бы. Нет, майор, еще раз повторю с полной уверенностью и ответственностью: Александр Холодов здесь ни при чем.
– Ну, хорошо, хорошо, оставим пока Александра Холодова, – согласился майор. – А второй? Что вы
