детям одеться, сходить в школу.
Она растворила окно. В комнате стало сыро, запахло влажной землей.
Стрелки на часах показывали семь. Вот-вот проснутся дети. Что она им скажет, когда они спросят о матери? Как они будут относиться к ней? Как они должны называть ее: «тетя» или «фрау Грапентин»? Без Манфреда любой день — потерянный день. Где-то он сегодня спал? В машине или на земле, прислонившись спиной к дереву? Ей так хотелось хоть на миг увидеть его.
Выше голову, мужчины скоро вернутся!
Рената тихо открыла дверь. На цыпочках прошла по коридору. Вошла в кухню. Но там почему-то горел свет. Пахло кофе и веяло теплом от плиты. Стол был накрыт.
Эльке разливал кофе по чашкам, а младшие сидели на диване. Увидев растерянную Ренату, они хихикнули.
— Ах, вы уже встали! Тогда садитесь за стол, я сейчас приду, — сказала Рената детям и пошла в ванную.
Когда она снова вошла в кухню, дети уже сидели на своих местах, но не ели, ожидая, когда она сядет на свободный стул, на стул их мамочки.
Оказалось, что и всем им хорошо известно, куда увезли их маму. Эльке все уже объяснил малышам. Ни один из малышей ни разу не позвал маму. Самый маленький сидел на своем стульчике рядом с Ренатой. Он рассматривал цветные картинки в книжке и, тыкая в них пальчиками, бормотал то, что уже мог выговорить.
Эльке делил масло и мармелад, раскладывал их по тарелкам. Он был очень похож на мать: такое же узкое лицо, такие же полные губы, такие же серо-голубые глаза и такие же, как у фрау Хут, скупые, но верные движения. Под внимательным взглядом Ренаты он покраснел, но не смутился. Восьмилетний кареглазый Ральф первым принялся за еду. И лишь круглолицая семилетняя Марион засмущалась и не поднимала глаз от чашки кофе.
Первым нарушил молчание Ральф:
— У тебя когда-нибудь было так много детей?
— Нет, еще не было.
— Ничего, мы тебе поможем, тетя Рената.
— Это меня радует.
«Ну вот я и стала тетей Ренатой. И сразу с четырьмя детьми. Нет, мой Великан, так много детей у нас с тобой не будет. Сейчас мне нужно позвонить в больницу. Муж фрау Хут не сможет навестить ее сейчас? Неужели и со мною когда-нибудь так же будет? Я рожу ребенка, первого ребенка, а Манфреда по тревоге вызовут в часть. И никто меня не навестит, никто не принесет букета роз».
В этот момент зазвонил звонок, и сразу же кто-то забарабанил в дверь веранды. Эльке открыл дверь. В кухню с шумом вошла соседка.
— Дети, у вас все в порядке? Дед Мороз принес вашей маме малыша. Мальчика!
При словах «Дед Мороз» Ральф недовольно нахмурил лоб, но ничего не сказал.
Рената с облегчением вздохнула. Точно так же вздохнул и Эльке. Из детей один только он понимал, что падение матери могло привести к печальным последствиям.
— Я должна позвонить вашему папе! — воскликнула Рената.
— Я провожу вас, тетя Рената!
На улице стоял такой густой туман, что дома по обе стороны дороги утонули в нем. Ральф отлично знал дорогу до казармы, он дошел бы туда даже с завязанными глазами. Оно и не удивительно: он принадлежал к той группе мальчиков, которые ежедневно осаждали КПП полка, ожидая своих отцов, а когда те выходили из части, тотчас же брали их в «плен».
5
Рената вспомнила, что фрау Хут просила ее сходить в школу. И вот теперь Эльке ведет ее туда. Впереди не без гордости шагает Ральф. Марион повела малыша в детский садик.
Туман несколько поредел. Женщины, с которыми они встречались по дороге, громко и приветливо здоровались с ними. Некоторые из них уже знали Ренату по имени. Рената приветливо отвечала на их «здравствуйте». Чем ближе они подходили к школе, тем беспокойнее становилось на душе Ренаты.
Два года назад она, молодая учительница, впервые в жизни переступила школьный порог. В класс ее сопровождал тогда пожилой длинноногий костлявый директор, к широкому шагу которого она пыталась приноровиться, чтобы не отставать. Маленькая ростом, она купила себе туфли на самом высоком каблуке, даже стоять на которых, а не то что идти, было далеко не приятным делом. Стук ее каблуков по коридору и шум детворы вселяли в душу Ренаты смутное беспокойство. Успокоилась она лишь тогда, когда оказалась в классе и увидела любопытные рожицы своих учеников…
Эльке открыл дверь школы, пропустил Ренату вперед. Запах школы (а у школы, не спорьте, есть свой, только ей свойственный запах) мигом успокоил Ренату. А вот и класс с неизменным облачком меловой пыли, свежевыкрашенная доска, грязная тряпка на учительском столе и любопытные детские глаза.
— А почему не пришла фрау Хут? — спросил один из учеников.
На лицах остальных застыл тот же вопрос.
— Моя мама вчера упала, а сегодня утром в больнице ей дали малыша, — объяснил Эльке.
Ученики смущенно опустили головы.
— Садитесь, дети! — Рената знала, что многое зависит от того, как учитель поведет себя в классе в первые же минуты урока. — Фамилия моя Грапентин. Я преподаю в одной из школ Дрездена, в четвертом классе. Преподаю историю и немецкий язык. Фрау Хут попросила меня заменить ее на время. Сегодня у нас с вами экскурсия, на которую мы выйдем, как только рассеется туман, а пока познакомимся.
Наступила пауза. Что же дальше? Дети забеспокоились, зашумели. Рената подумала о том, что ее ученики в Дрездене долго будут интересоваться, почему не пришла фрау Грапентин в школу и вообще когда она придет.
— У тебя вопрос? Пожалуйста!
— Вы давно живете в Дрездене? — спросил ее один мальчик.
— С самого рождения.
— Дрезден красивый город?
— Очень красивый. Если вы хотите, я расскажу вам об этом городе.
— О да, пожалуйста! — почти хором попросили девочки.
— Дрез… ден… — лениво протянул один из мальчиков.
— Кто не хочет слушать, может рисовать или читать, но только не мешайте другим, — сказала Рената. Однако Рената не успела начать рассказ о Дрездене. Дверь распахнулась, и в класс вошла женщина в серой меховой шубке с пушистым воротником и черной меховой шляпке. Подойдя к Ренате, незнакомка нараспев начала объяснять цель своего неожиданного прихода.
— Я знаю, что вы замещаете фрау Хут. Это хорошо. Я слышала, что у вас сегодня занятий не будет, а будет экскурсия. А у меня сегодня есть кое-какие дела в Грейфсвальде, вот я и решила свою дочку взять с собой: пусть полюбуется из окошка машины окрестностями.
Женщина коснулась поверхности стола рукой, с которой она так и не сняла кожаной перчатки, добавила, кивнув в сторону класса:
— Собирайся быстрее, Сильвия!
— Ох!..
Сорок учеников замерли. Наступила мертвая тишина. Рената знала все виды тишины в классе. Озабоченная тишина царит в классе тогда, когда учительница со стопкой проверенных тетрадей входит в класс; задумчивая тишина, когда все сосредоточенно думают над только что полученным заданием; тишина воодушевления, вызванная только что прочитанным отличным рассказом; настороженная тишина, когда кто-то из учеников-проказников задает учительнице хитрый вопрос с подвохом; и выжидающая тишина — она наступает тогда, когда учительница своим ответом или разочаровала, или, напротив, воодушевила
