гналась свора бешеных собак.
Юлька вытаращилась на него округлившимися глазами.
– Как угнали? – ахнула она. – Когда?
– Откуда я знаю? Открываю гараж, а он пустой.
– Гараж?
– Ну да!
– Фу, черт возьми, – облегченно вздохнула Юлька и плюхнулась на диван. – Данила, разве можно так людей пугать?
– Не понял, – нахмурился тот.
– Моя машина во дворе стоит, а не в гараже!
– Что она там делает?
– Ты оглох?
– Как она там оказалась?
– Очень просто… мотор закапризничал, я до гаража не дотянула и бросила ее во дворе соседнего дома, – мигом придумала Юля.
– Но я вчера сам в окно видел, как ты ее в гараж погнала…
– Отстань, а? Привязался, как банный лист! Кир, продолжим.
– Ну и видок у тебя, братец, – хмыкнул Данила, увидев в зеркале отражение физиономии Кира. – В темном переулке встретишь – на всю жизнь заикой останешься.
– Не смотри, я еще не закончила, – перебила его Юлька.
– Ты о чем?
– Даня, проснись! Я тебя в гараж зачем посылала?
– А! – вспомнил тот. – Как увидел я, что машины твоей нет, у меня все остальное из головы и вылетело.
– Так пусть обратно влетит, разворачивай оглобли и дуй в гараж, – велела Юлька.
– И все-таки, Юль, никак понять не могу, как твоя машина в соседнем дворе оказалась? – пристал он.
– Иди! Чтобы через десять минут принес, ведь их еще примерить нужно. А вдруг не подойдет, что тогда? – сорокой затрещала Юля, чтобы отвлечь Данилу от ее машины.
Молодой человек наконец вышел из комнаты, через некоторое время хлопнула входная дверь.
– Юль, а куда ты ездила сегодня? – хитро посмотрев на девушку, вдруг спросил Кирилл.
– С чего это ты вдруг решил, что я куда-то ездила? – удивилась она. – Как я вообще могу что-то делать с температурой тридцать девять и… десять?
– Странно, что ты не сказала – сорок пять, – усмехнулся Кирилл. – Никакой температуры у тебя нет и, как я понимаю, не было, симулянтка! А ну, признавайся… что ты задумала?
– Ничего! Откуда такие странные мысли? Повернись-ка, вот здесь подправлю немного, одна щека затонирована ярче, – сосредоточенно хмуря бровки, попросила она, делая вид, что больше ее ничего не волнует. – Да и синяк, мне кажется, не очень выразительным получился, увеличу его…
– Ты мне зубы не заговаривай. Говори, где была, что делала, пока мы мотались по городу?
– Еще одно слово – и синяк, который я пытаюсь нарисовать на твоей физиономии, станет вполне натуральным, – Юлька показала Кириллу кулак. – Что-нибудь тяжелое возьму – и припечатаю. Что пристал к больной женщине?
– Ты такая же больная, как я – рыжий и конопатый. И куда подевался твой хриплый голос? Тебе впору на оперную сцену, так орешь.
– Он от волнения прорезался, – нашлась Юля. – Я так за вас волнуюсь, вся трясусь. А может, мне с вами поехать? – спросила она, пытаясь отвлечь Кирилла от провокационных мыслей.
– Ага, только этого нам не хватало, – Кир заерзал на стуле. – Тогда мы точно провалим операцию. Там, где появляешься ты, обязательно что-то такое происходит… непредвиденное. Взрывы, стрельба и тому подобная дребедень. А мне очень хочется дожить до старости, – саркастично добавил молодой человек. – И желательно – здоровым, а не инвалидом на всю голову.
– Будешь теперь вспоминать о том взрыве всю оставшуюся жизнь? – рассердилась Юля. – Я не виновата, что на дороге стоял этот чертов грузовик и пуля попала в бензобак.
– Конечно, кто же спорит? – насмешливо согласился Кирилл. – Это же не ты нажала на курок, а дядя Вася Окуньков! И не мы с Данькой попали в больницу с переломанными ребрами, а все тот же дядя Вася.
– А… а… – Юлька не знала, что ответить. – А нечего было болтаться рядом с грузовиком, тогда бы и ребра остались целы! – выпалила она.[4]
– Вот, принес, – раздался голос Данилы от двери, и спор пришлось прервать. – Только ума не приложу, как мы эти тряпки напялим.
– Никуда не денетесь, наденете как миленькие, – рявкнула Юлька, выхватывая из его рук робы.
– Что с тобой? – удивился молодой человек. – Я же не сказал, что мы против. На Кира, может быть,
