– На свадьбу приглашены очень влиятельные люди. Девочка моя, ты что, хочешь выставить своего отца дураком?
– При чем здесь это, папа? Я согласна на то, чтобы Николай объявил, что якобы он сам не хочет жениться на мне, что это я – недостойная кандидатура. Пусть говорит что хочет, если ему так важно, как на это посмотрят остальные.
– Еще лучше придумала! В каком, интересно, свете ты хочешь выставить меня, твоего отца? – повторил мужчина. – Моя дочь – недостойная женщина? Да кто тогда тебя вообще замуж возьмет.
– С этим я уж как-нибудь сама справлюсь, – огрызнулась девушка и нахмурила лоб. – Думаю, что найдется такой человек, а главное – без твоего участия.
– Согласен, найдется – какой-нибудь слесарь-сантехник, – с сарказмом заметил отец. – Из приличного общества никто после такого скандала на тебя не позарится, – хмыкнул он. – Не такого будущего я хотел бы для своей дочери!
– Боже мой, папа, да пойми ты наконец: что бы ты мне здесь сейчас ни говорил, а этой свадьбы не будет, хоть режь! Я не люблю Николая Мальцева и никогда не любила! Повторю тебе еще раз, если ты плохо меня слышал. Согласилась, потому что сначала он мне понравился. На вид он очень воспитанный молодой человек, приехал из Англии, где учился. Никогда не думала, что в Итоне обучают игре в казино, – фыркнула Марина. – Да и он меня не любит, ты только послушай, что вчера было!
– Я не желаю тебя слушать! Давно, моя милая, пора расстаться с романтикой. О какой любви ты говоришь, когда речь идет об огромных деньгах? – хмуро высказался Владимир Сергеевич.
– А свадьба-то моя здесь при чем, папа? – не выдержав, закричала Марина. – Я не согласна на брак по расчету! Объясни мне наконец, что происходит? Я никогда не думала, что ты можешь отдать меня в жертву своему бизнесу. Я же твоя дочь! Или для тебя это уже не имеет никакого значения? Ты можешь объяснить, что все это значит? – повторила свой вопрос девушка. Ее глаза при этом расширились до невероятных размеров, она с ужасом и непониманием смотрела на отца.
– Я не могу, да и не хочу тебе сейчас ничего объяснять, но скажу одно: это очень важно.
– Для кого?
– Для меня… да и для тебя тоже.
– Ничего не понимаю, – покачала девушка головой.
– Тебе и не нужно ничего понимать, на то ты и женщина, – устало вздохнул Владимир Сергеевич и хмуро посмотрел на дочь. – Бизнес, как и Восток, дело тонкое!
– Папа, неужели ты не понимаешь, насколько все это серьезно? Замужество – это не игра, это моя жизнь, и я не собираюсь писать ее сначала на черновик, а потом, когда набью себе шишек, уже набело. Я хочу нормального мужа, а не картежника! Почему ты не хочешь меня понять? Почему же ты тогда не разрешил мне выйти за наркомана? Чем он был хуже Мальцева? – с вызовом выкрикнула Марина.
– Не нужно путать божий дар с яичницей, тоже мне, нашла с кем сравнивать, – хмуро проговорил Котельников.
– Ты что, чем-то обязан Мальцеву? Почему я должна играть роль стрелочника? Объясни мне, в чем дело, я что-то ничего не понимаю.
Мужчина поднял глаза, и в них вдруг вспыхнул неподдельный гнев.
– А не слишком ли много ты задаешь вопросов своему отцу? Я что, обязан отчитываться перед тобой, девчонка? Чего тебе не хватает? Денег ты имеешь в месяц столько, сколько некоторые не зарабатывают за целую пятилетку! У тебя есть квартира, машина, шмотья – навалом, драгоценностей! Отдыхать ездишь по два раза в год, куда захочешь и когда захочешь. Тебе что, не нравится такая жизнь? Ответь мне, ответь! Ты смогла бы поменять эту жизнь на другую, в которой считают копейки от зарплаты до зарплаты? – все больше и больше повышая голос, заводился Владимир Сергеевич.
– Знаешь, пап, мне, конечно, эта жизнь нравится, я привыкла к ней, но и биться в истерике я не буду, если вдруг мне придется работать и самой зарабатывать себе на пропитание, – фыркнула Марина и упрямо посмотрела на отца. – Сейчас так многие живут, и ничего – живы-здоровы! И знаешь, что самое главное, отец? Они счастливы! Взять хотя бы мою подругу Настю. Да, она всего лишь врач и зарабатывает не очень много, но она счастливый человек! А знаешь почему? Потому что она свободна и ей нечего бояться, как тебе, например. Ты везде ходишь с охраной, и все равно оглядываешься. Твоя новая, молодая жена даже в парикмахерскую ездит с сопровождением! Хорошо хоть, что я не стала такой же пугливой, как вы, и не позволила, чтобы моя личная жизнь была под пристальным наблюдением твоих добрых молодцев. От судьбы не уйдешь, и, если мне суждено умереть от пули твоих конкурентов, значит, это все равно произойдет, сколько ни прячься. Знаешь, наверное, такую поговорку? «Если суждено сгореть в огне, то в воде не утонешь». А что касается красивой жизни… – Марина пожала плечами и ненадолго задумалась. – Я прекрасно помню, что стало с мамой от твоей красивой жизни, а ведь ей не было и тридцати шести лет, когда она умерла, – тихо проговорила она.
– Твоя мать – дура, сама виновата! Сколько я денег угробил на ее лечение, к каким только врачам не возил, толку было мало. Не проходило и месяца, как она срывалась по новой. С жиру бесилась, идиотка! – буркнул отец.
– Не смей оскорблять маму в моем присутствии! Я тогда уже была не маленькая и все прекрасно понимала, – взвилась Марина чуть ли не под потолок. Щеки ее ярко запылали, глаза метали молнии. – Она пустилась во все тяжкие из-за тебя! Ведь тебя никогда не было дома, ты никогда и никуда не брал ее с собой. Для тебя ничего не было важнее твоего бизнеса! Ты и женат-то был именно на нем, а не на маме! Что ей оставалось делать? Она и правда дурочка, я бы на ее месте нашла более интересное занятие, чем кокаин, – фыркнула она и смело посмотрела отцу прямо в глаза.
– Это какое же? – удивленно поинтересовался Владимир Сергеевич и с любопытством взглянул на дочь, приподняв бровь.
– Я бы завела себе любовника, и не одного, а парочку, да помоложе тебя! И наставила бы тебе рога, чтобы твоя голова постоянно болела! Может, тогда бы у тебя хватило ума и времени на то, чтобы обратить внимание на свою супругу и увидеть, что она красива, молода и сексуальна! Ничуть не хуже твоей теперешней «примадонны», молодой жены, – прищурив глаза, выпалила Марина. – У моей мамы хоть хватило ума меня родить, а твоя длинноногая цапля боится родами свою фигуру модельную испортить!
В Марине всегда просыпался боец, как только речь заходила о матери, которую она безумно любила –
