Данил Корецкий
Парфюм в Андорре
– Ваши документы... – Похожий на почтальона таможенник говорил по-испански, и я вопросительно посмотрел на нашего гида – маленькую доброжелательную женщину с табличкой «Марина» на белой блузе.
– Он просит паспорт, – явно обескураженно перевела Марина, и по автобусу прошло беспокойное шевеление. Никто не считает экзотические карликовые государства настоящими, а рассказы о суверенитете и членстве в ООН, пограничные будки и полосатые шлагбаумы воспринимаются как завлекающая туристов бутафория. Но если синяя униформа из мнущейся ткани действительно казалась бутафорской, то большой тяжелый револьвер с потертой ручкой был явно настоящим. А требование для доверчивой и либеральной Европы – даже слишком!
Я пожал плечами и протянул паспорт. Таможенник внимательно его пролистал.
– Покажите, пожалуйста, ваши вещи.
Он вежливо улыбался. Я подождал перевода и сказал то, что обычно говорят в подобных случаях:
– Какие у меня вещи? Джемпер и банка пива! Может, еще карманы вывернуть?
Заглянув в пакет, таможенник улыбнулся шире и, как мне показалось, искреннее.
– Добро пожаловать в Андорру!
– Они всегда так бдительны? – спросил я Марину, когда автобус тронулся.
Она недоуменно покачала головой:
– Да нет... Это вообще на моей памяти первый случай. На выезде иногда смотрят, чтобы не вывозили товаров сверх нормы. И то довольно поверхностно...
– Если бы мы были гражданами нормального государства, они бы вели себя по-другому! – Сидящий впереди высокий парень повернулся ко мне. Его узкая голова с круглыми пронзительными глазами торчала над спинкой сиденья, как будто динозавр выглядывал из своего мезозоя. – Потому что рота десантников может вмиг поставить этот обезьянник раком! У них же армии нет! А эти ряженые куклы разбегутся и засунут свои допотопные пушки в задницы! Так чего выделываться и людям настроение портить!
– Ерунда, обычная формальность, – отмахнулся я. – Не обращайте внимания.
Вокруг возвышались поросшие лесом горы, справа сквозь деревья просматривалась крыша одинокого дома, рядом желтел тщательно расчищенный и ухоженный лоскуток крохотного поля. Я с треском открыл пиво. Пить из банки было неудобно, как всегда, замочило усы, потекло по подбородку и капнуло на брюки.
– Хотите граппы? – снова повернулся высокий. Он сел в автобус у отеля «Мирамар». – У меня есть фляжка.
– Спасибо, на месте выпью. Собираюсь сегодня отвязаться как следует.
– Одному путешествовать скучно. И пить в одиночку неинтересно.
– Разве? Не замечал. Зачем же вы поехали один?
– Подружка заболела. Отравилась чем-то вчера вечером. Не пропадать же билету за сорок евро... А вы?
– А я отсидел восемь лет в общей камере и с тех пор люблю одиночество.
– А-а-а-а... – Ошарашенный динозавр отвернулся. Зато теперь на меня уставилась соседка – рыхлая женщина неопределенного возраста, которая всю дорогу смотрела в окно и переговаривалась с сидящими сзади мужем и сыном. Ее звали Леной, мужа – Васей, а здоровенного парня с сорок пятым размером ноги они называли Юрочкой.
– Вы правда сидели в тюрьме? – шепотом спросила она, округлив глаза.
– Нет, это шутка. Я журналист.
Лена успокоилась.
– Конечно, человека сразу видно... Вы и не похожи: у вас интеллигентное лицо.
Я расплылся в польщенной улыбке:
– Спасибо. Вы хорошо разбираетесь в людях.
– А эта журналистка... Забыла фамилию... Которая пишет, что от нее без ума все мужчины, и описывает, как она с ними... Вы ее знаете?
– Увы, нет. У меня другие темы. Читали «Пляски каннибалов»?
– Это все выдумки. Лучше напишите про здешние пляжи. Почему мы должны платить за зонтики и лежаки?
– Я подумаю.
К счастью, Марина взяла микрофон.
– Сейчас мы проезжаем по дну озера. В прошлом году питающую его реку перегородили плотиной и спустили воду...
За окном расстилался лунный ландшафт. На спутниковом снимке осушенное дно выглядело как сковородка с подгоревшим жиром. В действительности – нагромождение скал, россыпи камней, толстые слои засохшего, растрескавшегося ила. Но разрезавшее эту первобытную дикость шоссе – ровное, гладкое, с аккуратной цветной разметкой – ничем не отличалось от благоустроенных дорог побережья. Да и плотина на отвесной скале напоминала замечательно отреставрированный средневековый замок: безупречно белый бетонный монолит, тускло отблескивающие массивные Створы ворот – ни ржавчины, ни следов протечек... Я вспомнил, как выглядит Чиркейская ГЭС в Дагестане, и ощутил укол потревоженной совести.
– Пока это единственная неосвоенная территория в республике, – бодро продолжала Марина. – Но ей обязательно найдут применение, и очень быстро – земли ведь не хватает.
– А полезных ископаемых здесь нет? – спросил сзади Вася. Всю дорогу он пил пиво, которое, как известно, пробуждает любознательность. Я с трудом сдержал ругательство. Похоже, эта семейка обожает задавать идиотские вопросы.
– Про полезные ископаемые в путеводителях ничего не пишут, – с профессиональным сожалением ответила Марина. – Да и туристов здесь интересует совсем другое: спиртное, табак, радиоаппаратура и парфюмерия. Они гораздо дешевле, чем в Испании и Франции. А кто пойдет со мной в парфюмерный магазин, получит скидку еще на десять процентов.
Магазин располагался в центре Андорры-ла-Вельи, неподалеку от паркинга, на пути всех экскурсионных групп. Обещание дополнительных скидок действовало безотказно – просторный, украшенный зеркалами и благоухающий дорогими ароматами зал заполняла возбужденная разноязычная толпа. Длиннющие полки заставлены сотнями разнообразнейших флаконов. Обтянутый кожей «Heritage», завернутый в шерстяной двухцветный шарф «Rocabar», «Men' Story» в виде книги, «Nemo», по идее, изображал перископ «Наутилуса», ,но почему-то больше походил на армейскую полевую стереотрубу...
Свободный доступ разжигает азарт. Поддавшись всеобщему психозу, я прыскал душистые спреи на ладонь, запястье, локтевой сгиб, предплечье, тыльную сторону ладони, потом на те же самые участки другой руки, придирчиво нюхал, стараясь отграничить один запах от другого и выбрать лучший. Дурманящий «Cacharel», оправдывающий свое название «Egoiste», освежающий «Gucci», фантазийный, с цитрусовой нотой «Givenchy», утонченный «Dupont»...
Рядом молодая брюнетка увлеченно отыскивала свой индивидуальный волшебный тон. В полупрозрачной блузке, короткой юбке и босоножках на шпильке, она выглядела очень эффектно. Недаром лысеющий француз моих лет столь же увлеченно фотографировал ее цифровой камерой. Я явно мешал, постоянно попадая в кадр. Хотя вежливый фотограф не выражал недовольства, я шагнул в сторону, помахал ему рукой и улыбнулся, но ответной улыбки не получил.
– Попробуйте «Boucheron». – Улыбчивая девочка-консультант протянула брюнетке витой стеклянный перстень с крышкой в виде голубого топаза. – Их придумал ювелир, этот тон вечен, как драгоценности...
