Западноевропейская поэзия XX века

В раю, обители цветов живых,
возьми росток, в своем саду взрасти,
и рай придет в твой сад — и в сад любой.

Дробясь в мечтах, как в каплях дождевых,
ты держишь целый мир в своей горсти,
но цепью скован навсегда с собой.

* * *

«О Город мой! До звездного предела…» Перевод Н. Горской

О Город мой! До звездного предела
ты эту весть великую вознес;
она — лавровой веткой, пухом гнезд,
колоколами в небеса взлетела.

О Город мой, одень цветами тело —
пусть буря умиляется до слез,
пускай в свечах блаженно плачет воск!
Как светел МИР! И как шагает смело

на темный Запад, на пустой Восток,
народам обещая, что из тлена
пробьется новой лилии росток.

Вот так же некогда прошла Елена
по тронам шатким, по клочкам порфир
и безмятежно прошептала — Мир…

* * *

«Не мановением руки господней…» Перевод Н. Горской

Не мановением руки господней
нам души отравил военный яд —
то Цезари на бойню шлют солдат,
призвав на помощь силы преисподней.

От Рейна до Афин пожар сегодня;
Горгоны и Валькирии вопят:
«Распни!» — и вот уже народ распят,
а венценосцам дышится свободней:

они с ухмылкой в крест вбивают гвозди.
Но где-то созревают гнева грозди,
народ провозгласит: «Да будет так!» —

и вот, рожденный яростью, обидой,
из пепла воскрешенный Немезидой[76],
в дворцы войдет карающий Спартак.

* * *

«Та ночь… О, как мучительно знакомо…» Перевод Н. Горской

Та ночь… О, как мучительно знакомо
лицо бессонницы, исчадья зла…
Но ты пришла, спасительница-дрема,
ты, долгожданная, ко мне пришла,

пришла, как тень, как сладкая истома,
болезненным ознобом обожгла,
и сон ко мне спустился невесомо.
Огонь твоих волос вокруг чела,

как царский золотой венец, пылал, —
скажи, не Фидий ли тебя ваял?..
Я доброту прочел в глазах-светилах,