— Доброго вам утра, квестор Ренфорд, — сказала женщина, приветливо улыбнувшись. Темные тени с ее лица еще не сошли, но морщины возле носа и рта утратили вчерашнюю резкость. — Вы помните о своем обещании меня навестить?
— Сударыня, я рад слышать, что вы подтверждаете свое приглашение. — Она оказалась сильнее, чем он думал, и ему действительно захотелось встретиться с ней в более располагающей к общению обстановке.
— Тогда до свидания. Доброго вам пути, и поклонитесь Тарпее, а также всем остальным. — Вдова повелительно вскинула руку. Лайаму было странно следить за отъездом процессии со стороны. Звон сбруи, поскрипывание седел, топот копыт — все это волновало и манило в дорогу. Клерки дружными рукоплесканиями приветствовали его, Иоврам, наклонившись, спросил, уж не амурные ли дела не позволили квестору разделить с ними застолье? Лайам расхохотался. Но события вчерашнего дня уже казались ему очень далекими. Он хорошо выспался, а главное, освободился от груза. Он был рад, что ареопаг уезжает, что его миссия наконец-то окончена и что ему, в общем-то, не в чем себя упрекнуть.
В хвосте колонны на низкорослом косматом пони ехал еще кое-кто, вертясь во все стороны и болтая ногами. Лайам перехватил мальчугана возле ворот и сунул ему кошелек с серебряной мелочью.
Мальчишка обернулся в седле и долго махал щедрому господину рукой.
Утро он провел у себя в комнате, томясь от бездействия. К полудню за ним явился Торквато. Кабинет герцога был обставлен довольно непритязательно. Лайам видывал и кабинеты получше. Два кресла, заваленный бумагами письменный стол, над ним гобелен, изображающий Дипенмур, освещенный солнцем и обрамленный горами. Главной достопримечательностью помещения являлся Веспасиан. Казалось, он заполняет собой весь объем кабинета. В длинном коричневом волочащемся по полу одеянии герцог выглядел весьма импозантно.
— Квестор Ренфорд, — объявил Торквато и удалился.
По знаку герцога Лайам сел, хотя сам Веспасиан остался стоять.
— У вас, кажется, есть какие-то дела в Кроссрод-Фэ?
— Да, милорд… небольшие.
— А в Саузварке?
— В Саузварке, милорд, я партнерствую в одном из торговых домов. — Лайам только успевал поворачиваться, ибо герцог принялся расхаживать по кабинету.
— Я хочу, чтобы вы оставили это, потому что намерен вам кое-что предложить. Место дипенмурского эдила вакантно. Почему бы вам его не занять? Вы сын лорда — что вам торговля? А со временем я верну вам дворянство. Не в моей, правда, власти вернуть вам титул и земли отца, однако достойное положение в обществе вы вновь займете. — Он остановился и сурово пошевелил бровями. — Ну, что скажете?
Лайам сидел, как громом пораженный.
— Милорд, вы очень добры, — заикаясь пробормотал он.
— Значит ли это, что вы принимаете мое предложение?
Лайам лихорадочно размышлял, что бы такое сказать.
— Это большая честь для меня, но разве у вас нет других кандидатов?
— Найдутся, — буркнул Веспасиан, — но мне нужны именно вы. Итак?
— Боюсь, мне придется отказаться, милорд, — выпалил Лайам, решив, что уклончивость тут не поможет. Нужен он герцогу или не нужен, но эта ноша не по нему. Кессиас вон от темна до темна носится по Саузварку как заведенный, разрываемый множеством мелких забот. А ведь там у него над душой никто не стоит. Он сам себе голова и хозяин. Быть наместником герцога в обособленной местности — это одно, но быть таковым при его высочестве — совершенно другое! Собственно говоря, именно это и пугало Лайама больше всего, а тяжелый взгляд герцога лишь усугубил его опасения.
— Да вы хоть имеете представление, что так себя не ведут?! — рявкнул Веспасиан. — Вам внушали когда-нибудь, что такое — повиновение? Я приказал вам сидеть в камере смирно — вы нарушили мой приказ. Я велел прекратить болтовню за столом — вы не утихли. Я предлагаю вам первую должность в герцогстве — вы, не моргнув глазом, отказываетесь от нее. Что с вами, квестор? А может быть, вы уже и не квестор? Может быть, вам и это звание не по нутру?
Лайам потупился, как мальчишка, получающий заслуженный нагоняй.
— Это звание меня вполне устраивает, милорд, — пробормотал он.
Веспасиан фыркнул.
— Я предлагаю вам больше.
— Я бесконечно вам благодарен, милорд, — его вдруг осенило. — Я никогда не осмелился бы пойти против вашей воли. Просто мне кажется, что коммерческая разведка, которой я занят в последнее время, весьма перспективна. И способна принести баснословные прибыли как дому, с которым я связан, так и вашей казне, если вы прикажете отрядить корабли по следам моих экспедиций. Согласитесь, милорд, должность эдила почетна, но нисколько не прибыльна для казны. На своем поприще я принесу вам больше.
— Вы возлагаете большие надежды на открытые вами пути?
— Да, милорд. И ваши эксперты смогут в самом скором времени убедиться, что они совсем не беспочвенны.
— Ха! — воскликнул герцог и повернулся. В солнечных столбиках, исходящих от маленького окошка, заплясали взметнувшиеся пылинки. — Вы предлагаете мне пир через год, когда я хочу кусок хлеба прямо сейчас. — Он сел. — Но не буду вас принуждать. Вы человек свободный. Можете ехать, однако помните — место, от которого вы отказались, дважды не предлагают.
Лайам встал и поклонился.
— Нынче вы ужинаете со мной, — сердито сказал Веспасиан. — Мы поговорим о ваших делах и о тех выгодах, которые они сулят Южному Тиру.
Лайам откланялся, надеясь, что на этом все сложности кончатся, — так, в общем, и вышло. За ужином герцог говорил лишь о торговле и для благородного человека проявил к этому низменному занятию непомерно большой интерес. Веспасиана весьма увлекла перспектива путешествий через Колифф, однако Лайам все равно ощущал, что им недовольны. Трапеза затянулась до ночи, и, когда его отпустили, он полетел к своим комнатам, словно птичка, дверцу клетки которой забыли закрыть.
Вымотанный до предела, он рухнул в постель, нисколько не сомневаясь, что принятое решение является единственно верным. Да, безусловно, Южный Тир находится в крепких руках, но каждый раз, когда Лайам смотрел бы на эти руки, ему бы чудилось, что они сжимают кинжал, покрытый еще не запекшейся кровью.
Когда небо за Дипенмуром порозовело от первых лучей, Лайам остановил чалого. Он выехал затемно и уже с час находился в дороге, холодный утренний воздух окончательно согнал с него сон. Его радовало, что замок был уже далеко и что ничей осуждающий взгляд не мог помешать ему наслаждаться тишиной и рассветом. Даймонд стоял спокойно, но вьючная лошадка, вверенная заботам Лайама вездесущим Торквато, громко заржала, не желая, как видно, покидать родные места.
— Тихо, — цыкнул Лайам, и лошадка послушно умолкла, потянувшись к придорожной траве. Но безмолвие было уже нарушено, и к мерному хрумканью сентиментальной кобылки стали примешиваться голоса невидимых птиц. Когда солнечные лучи пронизали кроны деревьев, послышалась птичья трель, потом другая и третья — потом зазвенел весь лес.
Лайам наслаждался свободой, он выскользнул из ловушки, ранний отъезд его походил на побег. Как ни крути, а кончилось все в итоге неплохо. По крайней мере, ему не в чем себя упрекнуть. Правда, ареопаг возвращался домой без единого квестора, но все дела были разобраны и каждому преступнику было воздано по заслугам — в той степени, в какой это обусловливалось законами и политикой Южного Тира.
«В конце концов, чего же еще желать?»
Удовлетворенно кивнув, он пустил Даймонда легким шагом и даже начал что-то насвистывать. Потом ему в голову пришла одна мысль.
«Фануил!»
Дракончик, сидевший на холке Даймонда, медленно изогнул шею, чтобы взглянуть, кто там его зовет.
