хлопот?
— Летом мы всегда устраиваем званые вечера.
— И все же… если я могу чем-нибудь помочь…
— По-моему, вы уже достаточно сделали, — вежливо произнесла Кейт.
Наступило долгое молчание. Аманда вздохнула.
— Кейт, я понимаю, у вас нет оснований верить, что я та, за кого себя выдаю, но…
— Я знаю, кто вы, — ровным голосом проговорила Кейт со странной улыбкой в глазах. — И я знаю, что вы явились сюда, чтобы разрушить нашу семью.
— Это не так, Кейт. Прошу вас…
Кейт встала, накинула халат, сунула ноги в сандалии. Выражение ее лица оставалось холодным, глаза все так же странно мерцали.
— О чем вы меня собираетесь просить? Чтобы я вас поняла? Не думаю, что это возможно. Если бы вы сюда не приехали, все могло бы быть иначе.
— Если вас беспокоит завещание Джесса…
Кейт не дала ей договорить. Рассмеялась резким смехом.
— Завещание?! Да я о нем и не думаю. Единственное, что мне нужно, это… — Она резко остановилась, с трудом овладела собой. — Вы даже не представляете себе, что вы сделали.
Захватив полотенце, она пошла в дом.
— Мы не можем позволить ему сделать это! — воскликнул Рис.
Салли придержал норовистую молодую лошадь.
— Потише.
Рис нетерпеливо фыркнул, опасливо покосившись на нее. Ему не понравилось, как она на него смотрела. Она уже едва не лягнула его, когда он проходил мимо. Рис не обладал врожденной способностью Салли управляться с лошадьми. Скорее наоборот. Казалось, он так же действовал им на нервы, как и они ему.
— И как же ты хочешь ему помешать? — спросил Салли.
— Мы должны что-нибудь придумать. Ты не хуже меня знаешь, что он собирается лишить нас наследства.
Рис стоял в дверях сарая, вертя в руках уздечку.
Салли положил на место щетку и взглянул на старшего брата, продолжая одной рукой поглаживать кобылу.
— Он может оставить все приюту для престарелых котов, и мы все равно ничего не сможем изменить. Если тебя удивляет то, что он решил сделать наследницей Аманду, то меня нет.
— Ты хочешь сказать, что тебя это не волнует?! Будет тебе, Салли. Передо мной можешь не притворяться. Я знаю, как тебе необходима «Слава». А что, если она решит продать поместье? Ты не сможешь купить ни дом, ни конюшни. Так же, как и я. Нам дадут под зад коленкой, а здесь будут хозяйничать посторонние.
— Она не продаст «Славу». Этого никто не сможет сделать.
Рис коротко рассмеялся.
— Если тебе «Слава» кажется центром вселенной, то это не значит, что и все остальные думают так же. Даже если она настоящая Аманда, она здесь двадцать лет не была. А воспоминания Кристин вряд ли были уж слишком радужными. Для нашей дорогой кузины это поместье — не более чем дойная корова.
Салли взял щетку и принялся расчесывать гриву лошади медленными ласковыми движениями, так не вязавшимися с сердитым выражением его лица.
— Я этому не верю. Она не сделает этого, если в ней есть хоть капля далтоновской крови.
— Точно. Но в ней нет ни капли, это я тебе говорю.
— Генетический анализ покажет.
— Может быть, покажет, а может, нет. Ты помнишь, нас предупреждали, что по результатам анализа можно судить о родстве лишь на восемьдесят процентов. К тому же старик, как ты понимаешь, не собирается дожидаться результатов анализа. Он уже меняет завещание.
— Но это еще не сделано. Уокер наверняка потянет время, насколько сможет. Ему это так же не нравится, как и нам.
— А нам тем временем что делать? Сидеть сложа руки и ждать, пока вмешается судьба? Аманда, например, упадет с лестницы и сломает себе шею?
— Очень смешно.
— Тогда что же? Я не припомню, чтобы Джесс когда-нибудь менял свое мнение. Помнишь, он принял сторону Никсона во время Уотергейта, и ничто не могло его сдвинуть. И здесь он не передумает, если только не удастся точно доказать, что она самозванка. А уж когда он подпишет завещание, тогда все, нам конец. Я ведь говорил тебе о том, что слышал обрывки его разговора с Уокером вчера вечером. Если он напишет все эти письма и переговорит со всеми в округе, мы не сможем опротестовать завещание в суде.
— Если Джессу вздумается говорить, его никто не остановит. А перехватывать письма — это нарушение федеральных законов.
— Но мы должны ему помешать.
Салли закончил чистить лошадь, молча отвел ее конюшню.
— Ну скажи же хоть что-нибудь!
— Какого черта ты хочешь от меня услышать? Не могу я заставить Джесса изменить решение. И ты не можешь. Что дальше? Если у тебя есть какие-нибудь идеи, давай выкладывай. Я с удовольствием послушаю.
— Может быть, стоит взглянуть на эту проблему с другой стороны. Если не удастся убедить Джесса, займемся Амандой.
— И каким же образом? Вежливо попросим ее отказаться от «Славы»?
— Не будь идиотом. Мы должны доказать, что она мошенница и самозванка.
— Но мы этого точно не знаем.
— Да будет тебе! Не веришь же ты на самом деле, что она настоящая Аманда. Явилась неизвестно откуда через двадцать лет, в тот самый момент, когда старик готов откинуть копыта. Очень удачно. Да ты только взгляни на нее. Ни в одном поколении Далтонов не было таких коротышек. Все — и мужчины, и женщины — были под шесть футов. И эту бледную кожу она унаследовала не от Далтонов. Кристин покрывалась загаром при одном только упоминании о солнце.
— Не помню.
— Зато я помню. Да это видно и на портретах, и на фотографиях. Нет, наша малышка — не та, за кого себя выдает.
— Ты не можешь знать этого наверняка, Рис.
— Не могу, говоришь? А ты заметил, что она левша?
Салли нахмурил брови.
— Нет, не заметил. Ну и что из этого?
— А то, что Аманда не была левшой.
— Ты уверен?
— Совершенно точно.
— И что, никто, кроме тебя, не заметил?
Рис пожал плечами:
— Наверное, никто об этом не подумал. Все ждут так называемых научных данных. Я это помню только потому, что в то лето часто шли дожди и Аманда почти все время рисовала лошадей, забившись в какой- нибудь угол. Правой рукой.
— Ну так скажи об этом Джессу.
— Чтобы он назвал меня лжецом? Это не доказательство. Никто не вспомнит, левша она была или правша. Через двадцать-то лет. Но я точно помню. Я знаю, она мошенница. Должны быть и еще доказательства. Нам только надо их найти.
— Даже если мы их найдем, с чего ты решил, что Джесс их примет? Время его подходит к концу, и он так надеется, что Аманда вернулась, он поверит всем ее объяснениям, что бы мы с тобой ни обнаружили. А если ты восстановишь против себя Джесса, будет еще хуже. Вот что я тебе скажу, Рис: оставь все как есть, Не
