облокотившись руками на спинку.
— Сегодня утром к тебе приходил Джордан Уолш, — сказала она. — Я видела его внизу.
Разумеется, она хотела сказать совсем не то, но в качестве завязки для разговора годилось и это.
— Почему тебя так это удивляет? Я давно собирался встретиться с ним, и мистер Уолш был так любезен, что сам заехал ко мне.
— Надеюсь, банк не будет иметь с ним никаких дел? — прищурилась Мерси. — В финансовом мире о нем ходят самые нелицеприятные слухи. Говорят, Уолш не пользуется репутацией надежного партнера. И это в лучшем случае!
— А в худшем?
— Многие открыто утверждают, что он связан с мафией! — выпалила Мерси и вспыхнула от досады— Она никак не решалась сказать Нику то, что хотела, а теперь он как будто специально уводил разговор в сторону.
Ник пожал плечами.
— Даже самым почтенным инвестиционным компаниям иногда приходится рисковать. И поддерживать рискованные предприятия, потому что они приносят самую большую прибыль. Пора бы тебе это знать, Мерси.
— Но иметь дело с Джорданом Уолшем — это уже не риск, это — безрассудство!
— Я знаю, что делаю, Мерси.
— Знаешь? — Она посмотрела на его бесстрастное лицо, на его глаза, в которых не отражалось никаких эмоций, и почувствовала такое разочарование, что впору было заплакать.
— Скажи еще, что это не мое дело! — бросила она резко.
— Это, — спокойно ответил Ник, — действительно не должно тебя волновать.
— О'кей. — Мерси перевела дыхание и кивнула почти спокойно. — Меня это действительно не касается. И вообще я шла сюда не за, тем, чтобы обсуждать с тобой политику банка. Я хотела только спросить, может, поужинаем вместе? На сегодня я закончила, так что…
— К сожалению. Мерси, у меня еще много дел. Мне нужно сделать несколько важных звонков, так что тебе, наверное, нет смысла меня ждать.
— Нет так нет. — Мерси принужденно улыбнулась. — Тогда до завтра…
И, повернувшись, она быстро вышла из его кабинета. День действительно был кончен. Во всех смыслах.
Глядя на закрывшуюся за ней дверь, Ник сидел неподвижно до тех пор, пока какой-то резкий хруст не вывел его из оцепенения. Удивленно посмотрев на свою правую руку, Ник увидел, как по пальцам течет что-то синее. Чернила!.. Сам того не заметив, он сломал пополам дорогой «Паркер» с золотым пером, который держал в руке.
— Господи, да что это со мной? — пробормотал он вполголоса и, неловко держа руку на отлете, полез в карман за носовым платком.
— Ничего! — Рэчел огорченно посмотрела на Эдама. — Ничего, — повторила она. — Я пересмотрела все письма, все заметки и календари, но не нашла ничего, что могло бы иметь отношение к нашему делу.
— Что ж, — спокойно сказал Эдам, — значит, теперь все будет зависеть от Ника.
Рэчел собирала в стопку листы чистой бумаги и выравнивала их, постукивая ребром по откинутой крышке секретера. Убрав бумагу в один из ящиков, она нахмурилась.
— Нет, не может быть… — внезапно пробормотала она, отвечая, по-видимому, каким-то своим мыслям.
— Чего именно не может быть? — поинтересовался Эдам.
— Я хорошо знаю своего отца, — ответила Рэчел. — Он был очень аккуратным человеком, и меня вовсе не удивляет, что после его смерти все имущество оказалось в идеальном порядке — официальные документы на наследство готовы и подписаны, все распоряжения — сделаны. Предвидеть любые неожиданности, в том числе и собственную смерть — это так на него похоже! И только папины личные бумаги почему-то оказались… Рэчел не договорила, но Эдам сразу догадался, что она имеет в виду.
— Ты хочешь сказать, что мистер Дункан должен был рассортировать и свои личные записи?
— Да-да, именно так… Папа не мог не предусмотреть, что мне придется разбираться и с этим тоже. Он знал, что я начну поиски с его рабочего кабинета и с этого секретера и что там я найду записные книжки и шифрованный дневник. Но где-то должны быть и другие бумаги!
— Где же?
— В том-то и дело, что я не знаю. Картотеку я уже просмотрела, но там только письма. В доме есть три сейфа, но их я тоже проверила. Остается только депозитное хранилище банка — папа мог положить бумаги в одну из ячеек. Никаких других вариантов мне просто не приходит в голову.
— Что ж, если ты права и документы действительно существуют, то не исключено, что мистер Дункан мог положить их в депозитную ячейку собственного банка. Для надежности.
— А это значит, — заявила Рэчел, не скрывая своего возбуждения, — что мы ищем не то, что надо!
— То есть?
— Мы ищем бумаги, а надо искать ключ, номерной ключ от индивидуальной депозитной ячейки.
Эдам огляделся по сторонам с таким видом, словно ожидал увидеть ключ висящим где-нибудь на видном месте, но лицо его сразу вытянулось. Со всех сторон его окружала массивная резная мебель красного дерева со множеством дверок, ящичков, полочек.
— Ключ… — повторил он упавшим голосом. — Ну и задал же нам твой отец работенку!..
Рэчел сразу поняла, о чем он думает. — И не только здесь, — вздохнула она. — В этом доме полно мебели, Эдам. Хватило бы на небольшой музей. Или на целую гостиницу.
— Вряд ли мистер Дункан убрал его далеко, — не согласился с ней Эдам. — Думаю, он оставил бы его в таком месте, где ты могла бы легко его найти. Тебе ничего не приходит в голову?
— Нет. — Рэчел покачала головой. — Хотя ты, наверное, прав. Деловые бумаги лежали на самом виду, значит, и личные бумаги должны быть где-то под рукой.
Увидев, что Рэчел устало поникла, Эдам протянул ей руку и помог встать.
— На сегодня, пожалуй, хватит. Давай побродим по саду, пока еще светло. Потом я уеду, а ты отдохнешь как следует.
В ответ Рэчел обняла Эдама и прижалась к нему всем телом, наслаждаясь тем ощущением, которое будила в ней его близость. Когда они обнимались так, она могла думать только об одном — чтобы прижаться к нему еще теснее и чтобы им не мешала даже одежда.
— Знаешь, а я совсем не устала, — сказала она с лукавой улыбкой.
Эдам обнял ее за плечи, и это властное объятие неожиданно тронуло Рэчел до глубины души. Он и в самом деле прижимал ее к себе так, словно боялся, что Рэчел может унести ветром.
— Эдам?..
Он слегка отстранился и посмотрел на нее с высоты своего роста. Его все еще напряженный взгляд неожиданно смягчился, и Эдам поцеловал Рэчел в губы.
Это были удивительные, волшебные мгновения. Рэчел позабыла обо всем — о своих сомнениях, тревогах, вопросах, об опасности, грозящей ее жизни. Единственное, о чем она могла думать, это о его горячих и жадных губах и о надежных, сильных руках, которые поддерживали и защищали ее.
— Непросто мне будет уйти отсюда, — пробормотал он, прерывая поцелуй.
Рэчел отвернулась.
— Ты можешь остаться, — сказала она тихо, Эдам легко коснулся губами ее волос.
— Если я останусь, ты не отдохнешь. Да и я тоже. Можешь мне поверить: мне ужасно хочется лечь с тобой в постель прямо сейчас и не вылезать по меньшей мере неделю.
— За чем же дело стало?
Эдам немного замешкался, подбирая слова.
— За прошедшие несколько недель тебе пришлось пережить слишком многое, — сказал он наконец. — И испытания еще не кончились. Кто знает, быть может, самое худшее еще впереди.
Рэчел вздохнула.
— Что ж, если подходить к делу практически, тогда конечно…
