поговорить с ними. Лучше сделать это сегодня. Не знаю, есть ли тут связь с Дайной, но…
– Дайна писала статью о приюте для женщин, подвергшихся насилию, – внезапно вспомнил Кейн. – И Конрад, ее поверенный, говорил, что она пожертвовала на него деньги… – Он сделал паузу. – Но если Дайна жертвовала также и время, посещая приют, то она никогда об этом не упоминала.
– Естественно. По словам Карен, они требуют соблюдать секретность. – Фейт посмотрела на запись в адресной книжке. – Я даже не записала название.
Кейн кивнул и посмотрел на часы.
– Тогда поехали. Меня они не впустят, но я, по крайней мере, прослежу, чтобы вы вошли туда и вышли целой и невредимой.
Фейт не возражала. Но когда они подъехали к приюту, который оказался приятным на вид старым домом в тихом пригороде, она подумала, что ее визит может затянуться, и усомнилась, что Кейну хватит терпения сидеть и ждать ее.
– Вы говорили, что хотите побеседовать с Ричардсоном о полицейском рапорте, – напомнила она ему. – Почему бы вам не съездить к нему, пока я буду здесь? Если мы разделимся, то быстрее сможем узнать что- нибудь полезное.
Фейт понимала, что Кейн и сам это знает, но боялась, что он не захочет оставлять ее в приюте.
Кейн написал на листке номер своего сотового телефона и протянул Фейт.
– Если я не вернусь до вашего ухода, позвоните.
Фейт кивнула. Выйдя из машины, она направилась к парадной двери и позвонила, обратив внимание на помещенную у входа видеокамеру.
Дверь открыла высокая, очень худая женщина лет тридцати пяти, с темными волосами, уже начинающими седеть. Окинув посетительницу внимательным взглядом, она заговорила, и Фейт узнала голос, который слышала по телефону.
– Вот и вы, Фейт. Рада вас видеть.
Фейт вошла в дом, думая о том, какие вопросы ей задать этой женщине и другим обитательницам приюта, помимо стереотипного: «Не знаете ли вы, кто я?»
В доме было тихо, даже для воскресенья. Откуда-то сверху доносились детские голоса и смех, а также звуки фортепиано, на котором кто-то неуверенно играл, то и дело сбиваясь.
– Давайте побеседуем в моем кабинете, прежде чем вы повидаете остальных, – предложила Карен, очевидно, все еще оберегая покой обитателей приюта. Фейт согласилась, и они прошли в маленькую захламленную каморку без окон, вероятно, ранее служившую кладовой. Здание приюта носило признаки недавнего ремонта, но деньги явно расходовались на самое необходимое, куда, видимо, не включался комфорт директора.
– Я думала о том, что вы мне сказали, – заговорила Фейт, когда Карен села за письменный стол, – и если вам нужно, чтобы кто-то подтвердил мои слова о потере памяти, то мой врач сможет это сделать.
Карие глаза Карен смягчились.
– В этом нет надобности. Я вам верю. Кроме того, я знаю вас больше года, Фейт, и убеждена, что вы никогда не причините вреда приюту или женщинам и детям, которые нашли в нем второй дом.
– Как я… здесь оказалась? – Фейт знала, что должна об этом спросить, хотя не была уверена, что хочет слышать ответ.
– Так же, как и все остальные. – Карен печально улыбнулась. – В вашем случае причиной стал бывший муж.
Фейт судорожно сглотнула, ощутив знакомую дрожь. Тем не менее эти слова не пробудили никаких воспоминаний.
– Вы знаете его имя? Что произошло между нами?
Карен покачала головой:
– Такие вопросы мы здесь не задаем. А вы никогда об этом не рассказывали – только упомянули, что развелись с ним и что он работал где-то на Западном побережье.
– Я пришла сюда, потому что боялась его?
– По-моему, вы обратились к нам, так как ваш врач считал, что вам необходимо найти какое-нибудь место в Атланте, где бы вы чувствовали себя в безопасности. Это относится ко всем женщинам, подвергавшимся жестокому обращению, – им нужно безопасное место. К тому же всегда полезно проводить время с людьми, которые понимают, через что вы прошли.
Фейт также хотела бы это понять. Но она не помнила, чтобы ее кто-то обижал – тем более муж.
Хотя это могло бы объяснить несколько маленьких шрамов, которые она обнаружила у себя на теле.
– Значит, вы мало знаете о моем прошлом? – спросила она, пытаясь сосредоточиться.
– Мы здесь стараемся жить настоящим. Вы можете поговорить с другими женщинами, но наш приют считается временным убежищем, так что у нас редко задерживаются надолго. Боюсь, что сейчас здесь не много женщин, которые вас знают. Андреа, Кэти, может быть, Ева – больше никого не могу припомнить.
– Полагаю, вы не можете дать мне имена и нынешние адреса женщин, с которыми я могла общаться несколько месяцев назад?
– Сожалею, Фейт, но это против правил.
– Да, понимаю. – Фейт вздохнула. – Я была бы вам очень признательна, если бы смогла поговорить с женщинами, которые меня знали. Но сначала я хотела бы спросить вас о Дайне Лейтон.
