Нелл уже не была потусторонним зрителем, она была там на самом деле.
– Да уж, я детектив что надо, – пробормотал Джастин. – Я не имею ни малейшего понятия, что мне искать.
Шелби вынуждена была с ним согласиться. По крайней мере, касательно бессмысленных поисков.
– Сколько детей родилось в этом приходе за последние сорок лет. Слушай, ты уверен, что в столе Джорджа на его работе нет ничего, что бы объясняло его интерес к этим старым документам?
Джастин наклонился, чтобы положить несколько свидетельств в стопку на столике, потом лениво потянулся.
– Лично я ничего не заметил. Господи, взгляни на часы. Разве мы не только что завтракали?
Шелби услышала, как урчит у нее в животе, и усмехнулась.
– Мой желудок утверждает, что плюшки мы съели давным-давно. Почему бы нам не дать дополнительную пищу сплетням и не пойти в кафе пообедать?
– А ты разве не устала? Мы копаемся в этих бумагах чертову уйму часов. Даже считать не хочется.
– Я по природе сова, для меня нормально не спать ночью, если меня что-то увлекает. – Она пожала плечами. – Тем более что завтра воскресенье, и мы оба можем спать сколько заблагорассудится, так что какого черта? Ты ведь сказал, что на этой неделе у тебя выходной?
– Официально. Шериф Коул заставляет нас работать сверхурочно, но настаивает, чтобы хоть один выходной в месяц мы имели, так что сейчас мой черед. И если не объявится еще один труп, мне завтра в офис являться не надо.
– Ты хочешь пойти домой и завалиться спать? Или пообедать в кафе? Вдруг мы все же сообразим, что Джордж разыскивал в этих свидетельствах?
У Джастина имелись догадки на этот счет, но ему нравилось быть в обществе Шелби. О сне думать не хотелось, поэтому он заявил, что идея пообедать ему нравится.
Они легко отыскали довольно уютную кабинку в конце зала.
Шелби заметила несколько заинтересованных взглядов, но сдержалась, не рассмеялась, только сказала Джас-тину:
– Жизнь в аквариуме, вот что такое Безмолвие.
Джастин с любопытством спросил:
– А что их больше волнует – то, что ты со мной, или то, что я с тобой?
– И то и другое, я думаю. Ты в этом расследовании довольно приметная личность, так что всем интересно знать, что ты делаешь. А что касается меня, то… давай скажем так: я редко обедаю с красивыми мужчинами.
– Ты меня удивила. И спасибо.
Она тихонько рассмеялась.
– Поскольку я обычно болтаюсь по городу со своими камерами и вижу много такого, чего иначе бы не увидела, я знаю наших городских мужчин достаточно хорошо. Наверное, слишком хорошо. И мне трудно представить кого-нибудь из них в роли бойфренда или любовника.
– Потому что на твоих снимках они такие, какие есть на самом деле? – догадался Джастин.
– Вроде того. Поразительно, как много людей воображают, что они находятся в каком-то обособленном мире, даже когда они на публике.
Джастин не стал интересоваться подробностями того, что она видела, но подумал: скорее всего, хотя бы один из соискателей ее руки и сердца получил отказ, не имея ни малейшего представления, почему она его отвергла. Но прежде чем он успел что-то сказать, Шелби жизнерадостно поведала ему некоторые подробности, которые он предпочел бы не слышать.
– Понимаешь, трудно винить человека, если у него где-то зачесалось и он на людях почесался или в зубах поковырялся, но копаться в носу или чистить уши – это уже слишком, ты не считаешь? Я однажды даже видела одного мужика, который стриг волосы в носу с помощью таких ножниц на батарейках. Мне это ужасно подействовало на нервы. Смотреть противно.
Джастин рассмеялся:
– Тебе, скорее всего, придется опустить планку.
– Или забыть про фотоаппарат, – печально согласилась она. – А мне бы не хотелось ни того, ни другого. Поэтому здорово, что я вполне нормально чувствую себя в одиночестве.
– Ну, бога ради, скажи мне, если я буду делать что-нибудь неприятное, договорились?
Шелби усмехнулась:
– Не думаю, что ты так опростоволосишься.
Он неуверенно разглядывал ее, пока Эмили наливала им кофе, а когда официантка отошла, сказал:
– У тебя есть мои фотографии? Случайные снимки?
– Всего несколько штук.
– Вот ужас.
Он попытался вспомнить, не делал ли он чего-нибудь такого, что она могла счесть противным, но кто же помнит все свои движения и жесты?
