осмотреть багажное отделение.
Уайат и Лукас присоединились к нему и застыли от увиденного, в сарай начали входить и остальные полицейские.
На полу багажника лежало явно самодельное, сделанное из крепкого бруса и досок кресло. От обычного оно отличалось только неестественно высокой спинкой. По бокам ее, почти у самого верха, были приделаны странной формы скобы.
В отверстии между спинкой и сиденьем торчал мешок из грубой материи, перевязанный проволокой. Когда Лукас вытащил и развернул его, там оказались два длинных, как бритва, заточенных ножа.
Лукас несколько минут разглядывал их, затем, покачав головой, взял тряпкой один из них и поднес к скобе.
– Все понятно. Жертва привязывалась к креслу, ножи закреплялись в скобы и едва касались яремных вен. В конце концов жертва уставала сидеть прямо. Небольшого движения головой было достаточно – ножи рассекали вены, и жертва медленно истекала кровью.
– Ну вот тебе и улика, – мрачно произнес шериф. – Смотри, на спинке отчетливо видны пятна крови.
Лукас отвернулся, внезапно почувствовав приступ тошноты.
– Вот до чего может дойти человек, потерявший дочь и жену, – произнес он.
– Ничего подобного, – резко возразил Уайат. – Одно только горе не делает человека зверем, Люк, и мы оба с тобой это знаем. Должно быть еще что-то.
Он понимал, что именно, но предпочел смолчать, не бередить рану.
К ним подошла Джейлин. Лицо ее было сильно озабоченным.
– Люк, мне только что звонил Квентин. Они с Галеном были на ярмарке возле цирка и заподозрили что- то неладное. Какие-то странные он мне вещи рассказывал… Короче говоря, он оставил Галена там, а сам поехал в полицейское управление, к Саманте. – Она замолчала, затем добавила: – Люк, он обыскал все здание, но не нашел ее там. Саманта пропала!
Лукас вздрогнул, внутри у него все похолодело.
– Значит, все-таки кто-то предупредил Гилберта, – проговорил он. – Я ошибался, он действует не один. Теперь я понимаю, что он имел в виду, когда говорил: «…шах и мат». Вот сволочь, последний ход все же оставил за собой!
Превозмогая усталость, пытаясь не заснуть на ходу, Саманта брела в приемную кабинета шерифа. Голову ломило, в висках стучало, к горлу подступала тошнота. Сейчас она хотела только одного – поскорее добраться до дивана, рухнуть в него и закрыть глаза, забыться во сне. Внезапно в глазах ее потемнело, она повалилась на бок и, если бы не странная нехватка воздуха, подумала бы, что действительно засыпает.
Голова закружилась еще больше, чем раньше, а боль в висках сделалась невыносимой. Саманта ощутила, что не может разомкнуть веки. После многочисленных попыток ей удалось-таки открыть глаза. «Что это шипит?» – подумала она, услышав тихий свистящий звук. Пригляделась и не сразу поняла, что перед ней…
«Доска?» – удивилась она.
Повернув голову из стороны в сторону, она убедилась, что находится в ящике.
«А откуда этот запах земли?»
И тут она все поняла.
От ужаса у нее перехватило дыхание, а внутри все словно заледенело.
Саманта подняла руку, уперлась в доску, находившуюся на расстоянии примерно тридцати сантиметров от ее лица, Чуть наклонив голову, она посмотрела вниз и заметила включенный карманный фонарик. Светил он тускло, но и его света было достаточно, чтобы разглядеть ящик, в котором оказалась Саманта, и понять, что ее ожидает.
Несмотря не охватившие ее страх и панику, она заставила себя вспомнить свое последнее видение. Вот Гилберт стоит перед ней и что-то говорит, но что?
Саманта напряглась и услышала его голос: «А вот теперь шах и мат».
– Да, именно так он и сказал, – прошептала она.
Умирая от пуль, выпущенных в пего из трех пистолетов, Эндрю Гилберт знал, что выиграл партию. Последний ход остался за ним, он его сделал, и Саманта оказалась погребенной заживо.
«Осталось удушение». Как ни старался Лукас, он не мог отделаться от этой мысли. Он знал, что Гилберт обожает убивать своих жертв именно на расстоянии. Саманта когда-то намекнула ему, что самый простой способ медленного удушения – это закопать жертву.
«Боже мой! Саманта!»
Джейлин и Уайат проводили осмотр сарая и дома, надеясь найти хоть что-нибудь, что указало бы им на местонахождение Саманты.
В здании полицейского управления Квентин и вызванный им туда Гален занимались тем же. Они опросили всех полицейских, находившихся там все время, пока остальные были в горах, но так ничего и не выяснили. Никто не заметил ничего подозрительного.
Лукас стоял на поляне, возле сарая, не замечая никого и ничего вокруг. В глазах его была пустота, холод, появившийся в груди, пронизал все его тело – до кончиков пальцев.
– Люк, – услышал он голос Джейлин. Он не стал оборачиваться, потому что не хотел услышать то, что она собиралась сказать ему.
– Люк, – повторила она.
Подошел Уайат, окинул Люка мрачным взглядом.
– Пропал один из моих людей, – проговорил он – Кейтлин говорит, что столкнулась с ним, когда он вдруг отделился от основной группы и пошел назад, к моему кабинету. Больше его никто не видел. Известно, что он взял из гаража машину. В ней есть рация, но на связь он не выходит и не откликается.
– Не может у него быть напарника, – безжизненным голосом произнес Лукас. – Я в этом абсолютно уверен. Такие люди никому не доверяют.
Уайат помрачнел еще больше.
– С год назад к нам на работу поступил один парень. Мы проверяли его и ничего подозрительного за ним не обнаружили. Приняли. Назвался он Брэди Миллером. Только это не настоящее его имя. Твои люди, что находятся сейчас в здании управления, проверили по полицейской базе данных его отпечатки пальцев и выяснили, что зовут парня Брэди Гилберт. Он сын Эндрю Гилберта!
– А как в вашу базу данных попали его отпечатки?
– Пару лет назад он попался на мелком воровстве в одном из лос-анджелесских супермаркетов. Папаша, конечно, выручил его, сунул кому надо взятку, но наши ребята отпечатки пальцев с него снять все-таки успели. После этого он как в воду канул. Думаю, что и новые документы он тоже сделал за деньги.
– Сыну-то он доверился бы? – спросила Джейлин. – Как ты думаешь, Люк?
– Возможно, – равнодушно ответил Лукас и почувствовал, что начинает замерзать. Ему очень хотелось бы думать, что Саманта покинула управление по собственной воле, например уехала в цирк, и что Гилберт не нашел ее, но он понимал, что это не так. Он чувствовал, что Эндрю Гилберт смотрел на своего сына как на продолжение себя. Человек властный, если не деспотичный, он подавил волю сына, сделав его своим сообщником. – Да… Он обожает убивать на расстоянии, – пробормотал Лукас.
«Сотрудник полиции в полупустом управлении… Ему ничего не стоит обездвижить и без того измученную усталостью Саманту так, что она ничего и не поймет. Например, хлороформом. Потом он легко подхватит ее на плечо, спустится по запасной лестнице в гараж и уедет. Никто ничего не заметит. А когда она очнется… – думал он. – Ящик у них был уже готов заранее, и они ждали только одного – момента, когда можно спокойно захватить Саманту. Теперь сын Гилберта отвезет ее, заколотит в гроб, закопает и оставит умирать».
– Мы отослали фотографию Брэди во все полицейские участки округа. Скоро его поиски начнутся на федеральном уровне, по обвинению в похищении и убийстве людей.
– Кто-нибудь еще, кроме нас, знает о гибели Эндрю Гилберта? – спросил Лукас и не узнал собственного голоса.
– Черт подери! Мы же переговаривались по рации. Наверняка он все слышал… Прости, Люк, но кто ж мог знать? Есть, правда, шанс, что в этот момент его не было в машине, но надежда слабая.
