более того — он был вынужден ничего не предпринимать для защиты невинных жертв. Жертв, которых, прекрасно знал. С которыми, вероятно, был близок.
Таких как Брук.
— Мне жаль, — обратилась к нему Дайана.
Демарко едва заметно кивнул, но ничего не сказал.
— Что Брук сказала… или сделала? — спросил Квентин.
Дайана сосредоточилась, чтобы вспомнить.
— Она говорила загадками, что впрочем, типично для большинства проводников. Я поинтересовалась, зачем нахожусь здесь, потому что Холлис так… так сильно отреагировала на это место. Я спросила Брук, почему именно в этом месте мы оказались, если все закончилось и клиника не представляет угрозы, а произошедшее здесь не имеет значения. И она ответила, что все связано.
— Но не ответила как, — проговорил Демарко.
— Нет. Прежде, чем я смогла спросить, она сказала, что я должна найти правду. Я спросила, имеет ли она в виду правду, как она умерла, но девочка ответила отрицательно. Она дала понять, что все началось задолго до ее смерти. «Правда погребена под всем этим» — вот ее слова.
Квентин вновь нахмурился.
— Да, я бы назвал это загадочным.
— Вот именно. Я сказала, что не понимаю, и Брук ответила, что я пойму позже. Затем она прошла в дверь… — Дайана посмотрела на Холлис и пояснила: — В ту открытую дверь.
Холлис кивнула.
— Предполагаю, что ты последовала за ней?
— Да.
— И?
Ей действительно очень не хотелось отвечать, но, наконец, Дайана заговорила:
— И я вернулась сюда, и оказалась в коридоре рядом со своим номером, но все еще оставалась в сером времени. Брук ушла, и я осталась одна. Я открыла дверь в свой номер, по крайней мере, так я думала. Только вот войдя, я оказалась в комнате Квентина.
Дайана неожиданно пожалела, что он держит ее за руку.
Квентин внимательно смотрел на нее и ждал, и Дайана приложила все усилия, чтобы выдержать его пристальный взгляд и заставить свой голос звучать ровно.
— Ты был там и ждал меня. Только вот это был не ты. Ты… это было похоже на тебя. Но я знала, что это не ты.
— А что тогда?
— Я не знаю. Оно… приближалось ко мне, улыбаясь, разговаривая…
Дайана замолчала и пожалела, что чувствует себя настолько обессиленной. Иначе она сохранила бы самообладание и вероятно смогла бы придумать дюжину причин, почему другим нет нужды знать, что случилось. И все то, что она хотела держать при себе, осталось бы тайной. Но Дайана слишком устала, мысли путались, и ей казалось, что этот рассказ может помочь им в расследовании — возможно, все это было не настолько личным, как она полагала.
— Дайана? — Голос Квентина звучал ровно. — Что бы ни случилось в сером времени, что бы ни было сказано или сделано, ты ведь знаешь — это был не я, меня там не было. Верно?
— Да. — Она кивнула. — Верно.
— Мы можем уйти, — предложил Демарко сухим тоном, и Холлис кивнула в знак согласия.
Дайана собралась с духом. Будь профессионалом, черт. Если ты вообще собираешься сделать, хоть что-то полезное…
— Нет, конечно, нет. Это имеет какое-то отношение к делу. Должна быть какая-то связь. Так сказала Брук, а проводники не лгут. Может кто-то из вас сможет ее уловить, потому что сама я ничего не вижу.
— Тогда ладно, — проговорила Холлис. — Расскажи нам, что сказал поддельный Квентин.
— Он сказал… что мы принадлежим друг другу и что он ждал, пока я пойму эту. По его словам я должна принять это, потому что именно так все должно быть. Он знает, что для меня лучше, и я могу доверять ему. — Избегая встречаться взглядом с кем-либо, Дайана поспешно продолжила: — Дело вот в чем: серое время — практически пустое место, между мирами и временами. Поэтому там нет материи, нет цвета или света, нет глубины или измерения. Это место перехода. Как дорога по холодной пустыне. Не место, где вы захотите остаться на более долгий срок, чем необходимо, уж не говоря о том, чтобы жить там.
— Хорошо, — проговорила Холлис. — Я бы точно согласилась, что это не то место, где можно жить. И что?
С трудом подбирая слова, Дайана проговорила:
— Это так же место правды или всегда таким было. Абсолютной правды. Все остальное меняется, но правда остается. Обычно я просто встречаю проводников, и только однажды ощущала там нечто… по- настоящему злое. Но я не сталкивалась с обманом в сером времени, и никто из проводников никогда не лгал мне. По крайней мере, насколько я знаю. Они не рассказывают мне всего, и как я сказала — чаще всего говорят загадками, но никогда не пытаются обмануть. Только не так.
— Ты уверена, что не знаешь, что это означает? Может, какая-то хитрость? — спросил Демарко.
— Нет.
— Как много раз в сером времени у тебя была компания? С этой стороны, я имею в виду.
Позволь Демарко сконцентрироваться на этом.
— Однажды, — неохотно ответила Дайана. И до того, как кто-нибудь смог прокомментировать, она посмотрела на Холлис и добавила: — Прости, Холлис. Мне не стоило делать этого.
— Это была моя идея.
— Я знаю. Но это было неправильно, и я должна была понять раньше.
— И почему?
— Потому что ты тоже медиум. Последний человек, которого мне следовало приводить туда. И теперь ты своего рода… связана с серым временем, почти как я. По крайней мере, по словам Брук.
Холлис моргнула.
— То есть?
— Если Брук права, если она не пыталась меня обмануть, тогда при любом посещении мною серого времени, каждый раз, когда я открою эту дверь — ты тоже будешь затянута туда.
— Хочет она того или нет, — сказал Демарко, и это был не вопрос.
Дайана кивнула.
— Она — медиум, а мы запрограммированы общаться с миром духов — так или иначе. Большинство из нас открывают двери, как это делает Холлис. Но те двери почти всегда работают только в одном направлении, позволяя духам прийти сюда, в эту реальность. По словам Бишопа, я — единственный медиум, которого он встречал, кто может… пройти с духом через эту дверь, в то место или время между. И я потратила всю свою жизнь — пусть по большей части и бессознательно — обучаясь, как делать это, как существовать там настолько безопасно, насколько это возможно. Холлис, я думала, что смогу защитить и тебя, но… сейчас я уже не так уверена.
Холлис грызла ноготь большого пальца, но все же смогла проговорить достаточно четко:
— Это и есть тот самый соляной столп? Последствия?
— Второе правило Бишопа, — пробормотал Квентин. — Всегда есть последствия.
На мгновение отвлекшись, Дайана спросила:
— А какое первое правило?
— Некоторые вещи просто должны случаться так, как они случаются.
— О, верно. Он упоминал об этом. Да и ты говорил.
— Это — то, чему научились мы все. На собственном опыте, — произнес Демарко. Он замолчал, а затем сухо добавил: — Хотя, я не думал, что мы нумеруем правила Бишопа.
— Квентин делает это, — ответила Холлис. — А теперь мы можем вернуться к последствиям из разряда превращений в соляной столп? Простите, мой эгоизм, но я действительно хотела бы знать, каким может быть худший исход. Чего опасаться, если… когда… я вновь окажусь в сером времени.
