конкурента. Естественно, если принять гипотезу, что я не чокнутый, а Зевс.
– Есть тут кто-нибудь? – крикнул чей-то голос. – Есть кто живой в деревне?
Голос был женский.
Женский голос.
Я выпутался из скользящей петли, ко мне направлялась группа странных фигур с бритыми головами, облаченных в подобие белых тог, полотнища плескались на ветру; не двигаться, снова произнес голос, мы вооружены, – это были женщины, десяток женщин, с луками или арбалетами, нацеленными на меня; наверно, вид у меня был вконец перепуганный, потому что говорившая велела мне спускаться вниз, уверяя, что никто не собирается причинить мне никакого вреда, остальные закудахтали, – конечно, не вред, ух-ух, скорее наоборот. И я подчинился, отложив свое самоубийство на потом.
– Ближе, – скомандовала предводительница, – подойди ближе, но без резких движений.
Вылитые туареги или призраки из греческой трагедии. Я заметил, что под своими одеяниями они совершенно голые, и этот факт тут же поверг меня в транс. Женщины. Голые. Практически нагие под простынями. Среди них имелись и старухи, и абсолютные гнилушки, но некоторые были недурны. Откровенно недурны. Хотелось мне адски.
Какая-то толстуха связала мне руки за спиной, мы вернулись в дом, они перерыли его сверху донизу, компьютер на втором этаже был включен, и, когда предводительница подошла к нему, надписи побежали, словно программа свихнулась и загрузилась сама собой, послышались странные потрескивания, воительницы недоверчиво отпрянули от меня, пришлось объяснить, что дом заколдован, я тут ни при чем, он живой; маленькое войско тут же испуганно выкатилось наружу, а с ними и я, их пленник, они прихватили все, что могло представлять интерес, несколько оставшихся консервных банок и медикаменты. На окраине деревни женщина, что держала меня, связанного, стала читать стихи:
И то, как она их произносила, в сочетании с несколько вялым ощущением, что вот, теперь мне никуда не деться от стада полуодетых баб, наполнило меня изумленным восторгом. С тех пор как я оказался в деревне, мне ни разу не приходило в голову расширить границы своих исследований, посмотреть, что там дальше, хотя, судя по плакатам, берег Луары совсем близко: то ли дом слишком притягивал меня, то ли по горло хватало воспоминания о пересохшем русле Сены, – к чему получать еще одну травму; реки перестали течь, и это, бесспорно, было одним из наихудших зол, тайным знаком, что все утратило смысл и остановилось, что мы пропустили последний корабль и уже никогда не вернемся в гавань, а потому, когда я, вслед за своими надзирательницами, вышел на небольшой мысок среди океана грязи, расстилавшегося вокруг вывернутых из земли деревьев и песчаных островков, у меня вырвался невольный вздох облегчения, забрезжила надежда, что, быть может, еще не все пошло прахом, по крайней мере не окончательно, – на берегу были привязаны лодки и ожидали другие женщины. Впервые за долгое время я почувствовал, что атмосфера немного смягчилась и скрытая враждебность, разливавшаяся вокруг с самого начала катаклизма, хоть на время сделала перерыв.
– Кто его берет? – спросила предводительница. – Он поедет в нашей лодке или еще кто-нибудь хочет начать?
Одна из женщин-призраков хихикнула, другая закудахтала, ну если ты нам оставишь немножко, Глэдис, хи-хи, если ты потом его вернешь, и тут я вспомнил, в каком оказался нелепом положении, я попал в плен, и на меня явно покушались.
Я забрался в первую лодку, по-прежнему прикованный к охраннице, женщина позади меня отдала швартовы, и представление началось: та, которую звали Глэдис, освободила мне одну руку, потом, как безумная, впилась мне в губы и расстегнула ширинку, это послужило сигналом к началу оргии, водной оргии, с меня сорвали одежду, мою красивую одежду, добытую в шкафах заколдованного дома, и три чертовки вмиг всосались в меня, тянули во все стороны, опрокинув, надраивали, вызывая легкую панику и жуткое возбуждение; готово, он стоит, сказала одна из моих новых подруг, какой твердый, все трое по очереди сосали меня, а потом я их, остальные лодки виделись словно в череде безумных вспышек, стадо гарпий в самых нелепых позах, ласкающих друг друга, онанирующих, я почувствовал, как чей-то палец проникает мне в задний проход, и предводительница, та, которую звали Глэдис, заставила меня ее взять.
Я почти физически ощущал, как улетаю куда-то, и снизил обороты.
– Советую сдерживаться, если твой член перестанет стоять, они способны тебя убить.
Я шагал по каменистой почве и размышлял о том, что у дороги нет конца.
Ее шепот заставил меня удвоить пыл, на остальных лодках аплодировали; полоумные, я наткнулся на группу полоумных, сексуально озабоченных баб, готовых на все, лишь бы удовлетворить свою похоть, – это говорил мой внутренний голос, – посмотри, ты только посмотри, какой ужас, как можно настолько погрязнуть в пороке, будь хоть трижды конец света и апокалипсис; на нас шла штурмом беззубая старуха, она оттолкнула Глэдис и выставила передо мной свои раззявленные ляжки, но я все равно хотел, как больной, как проклятый, и я взял ее тоже, а потом толстуху рядом, а потом других, и еще, и еще, я запускал свободную руку в ветхую бесплотную щель, кусал груди рыженькой, я лез из кожи вон, чтобы их удовлетворить, – я вас затрахаю, мерзавки, вы получите, чего хотите, мало не покажется; на какой-то короткий миг мне привиделось, что я вхожу в маленькую церковь в Солони, неф пересекали полосы солнечного света, и я, взволнованный и полный благоговения, простирался ниц перед статуэткой Девы Марии – я вам всем вставлю, банда шлюх, я вас так отделаю, что вы молиться на меня будете.
Передо мной был мной двойник, и эта встреча меня не пугала.
Вместо видения Девы возникло нелепое видение быка, а с ним мне словно внезапно открылось могущество й тайная власть самой Земли, окружавшая нас река и то, как я их трахал, вмиг обнажили скрытый смысл моей битвы: я был одержим, в меня вселилась душа зверя, самый сгусток его мощи, – быстрее, вопила моя новая партнерша, прибавь обороты, – отныне мой член был лишь продолжением дьявольской жизненной силы, силы почти божественной, сверхъестественной, он служил ярким признаком того, что я, возможно, и вправду недалек от небесного происхождения; я включил предельную скорость, и она дико заорала, потом ее, в свой черед, сменила другая, когда последняя из них вырвалась из моих роковых объятий, я почти не устал и был по-прежнему в полной боевой готовности.
Честно говоря, я ждал с их стороны хоть слабого намека на благодарность, признательность, но они как ни в чем не бывало повалились по своим лодкам, мы тихо приткнулись к песчаной косе, усеянной хилыми деревцами, и вся эта милая компания преспокойно захрапела, я остался один; оковы на моей руке закрывались на маленький висячий замок, я любовался лунным светом и упивался своей силой, которая, казалось, не собиралась иссякать; ближе к полуночи Глэдис проснулась, и я взял ее снова, еще яростнее, чем в первый раз, а потом, сделав дело, и поскольку и ей, и мне явно не спалось, я стал жадно расспрашивать ее, пережила ли она тоже конец света? реально ли это все, или я брежу в припадке неизлечимого безумия? а если мы все переживаем апокалипсис, то какого черта она делает здесь, на лодках, посреди Луары, со своими полуголыми старухами и идиотками в тогах? и наконец, прежде чем она
