населенную демонами и жуткими тварями, поэтому шаманы обычно усиливают душу молитвами и заклинаниями, и именно этим она будет заниматься всю ночь. Иди спать.
Он свернулся клубочком на матрасе и очень скоро захрапел, но я, как дурак, потратил несколько часов, пытаясь повторить трюк с соломинкой. Я не освоил его до сих пор.
Однако я забежал вперед. Сейчас я хочу описать наш первый вечер на дороге, хотя ничего особенного не произошло. На закате мы разбили лагерь на вершине холма. Последние лучи солнца омыли огромный фургон Янь Ши розовым светом, я и кукольник сняли с фургона полотняный верх и начали делать шатер, который должен был защитить наши соломенные тюфяки от росы. Мы махали деревянными молотками, вбивая в землю металлические подставки для бамбуковых шестов, поддерживающих полог, Мастер Ли пел, задавая ритм ударам молотка, и чистый голос Юй Лань поднялся к розовым облакам, она импровизировала в духе Лиу Чу.
вороны на гнезде,
лошади в узде,
гуси в облаках,
речка в берегах,
пламя садящегося солнца.
— Шест! — крикнул Мастер Ли и, так получилось что, помогая мудрецу ставить шест, дочка кукольника погладила меня по руке.
— Достопочтенный господин, — сказал я, когда мы уже лежали на матрацах, — правда ли то, что шаманки терпеть не могут самонадеянных мужчин?
— Блппшш, — пробормотал он, или что-то в этом роде.
Я взглянул на звезды, надеясь найти там предзнаменование. — Господин, а правда ли говорят, что злая шаманка опасна как тигрица с детенышами?
— Да, мой мальчик, тут ты прав. — Мастер Ли перекатился на другой бок. — Когда-то я знавал здоровенного веселого парня. Наполовину ржущий жеребец, наполовину бесноватый бык. Его звали Большой Тун. Как-то раз этот Тун положил свои лапы на плечи маленькой шаманки. Она только взглянула на него и проговорила несколько слов на языке, который не знал никто.
С матраца Мастера Ли донеслось сопение, а потом он, зевнув, пробормотал. — С того времени все называли его Ян-вэй.
Мудрец захрапел, а мне понадобилось всего мгновение, чтобы связать Большого Туна с Ян-вэй, что означает 'упавший пенис'.
— О, — тихо сказал я.
万
ВОСЬМАЯ ГЛАВА
Кот Ли выбрал медленный путь по морю, мы никуда не торопились и ничто не мешало Янь Ши пополнить свой ящик с деньгами, давая кукольные спектакли. Кажется я уже упоминал, что мы все помогали ему. Юй Лань играла на множестве инструментов и замечательно пела, Мастер Ли, в зависимости от настроения, давал сеансы магии, рассказывал смешные истории или лечил, а я надевал черный капюшон, натягивал на лицо злую улыбку и боролся с местными силачами, которые платили за право сразиться за мной, но, в случае победы, получали увесистый мешочек с деньгами. В возрасте десяти лет я научился выталкивать людей из круга, так что не боялся проиграть и никогда никого не зашиб. Я должен слишком много рассказать о действительно важных делах, так что не буду подробно описывать это время, хотя и наслаждался им, но вот три коротких зарисовки.
Первая. Теплый полдень, рыночная площадь маленького города, под тентом кукольник и его дочь готовятся к представлению. Я только что закончил бороться и лью воду себе на голову, смывая пот, настала очередь Мастера Ли. Он в плоской, похожей на доску шляпе, с полей которой свешиваются кисточки со странными предметами, его кафтан покрыт символами, представляющими 101 болезнь и богов, отвечающих за них. Мастер Ли встает на платформу и проверяет местного старосту, мужчину средних лет, с огромным животом, сизым носом и красными щеками.
— Нельзя шутить с почками, мой заблуждающийся друг, — мягко говорит Мастер Ли, предостерегающе тыча пальцем в лицо старосты. — Время года почек — зима, ориентация — на север, элемент — вода; они черного цвета, на вкус соленые и плохо пахнут; связанное животное — черепаха, гора — Хан Шань,[12] их божество — Чуань-мин, добродетель — мудрость, эмоция — страх, и они издают низкий звук му, похожий на мычание; император почек — Чуань-сюй, формой они обязаны Хуан Яню — двухголовому оленю, которого обычно называют Сутью Тьмы — и из всех частей тела они самые не прощающие. Что ты сделал этим великим и опасным органам?
Мудрец громко щелкает костяшками пальцев правой руки, и тычет ими в брюхо старосты.
— Ты утопил из в вине Шаошинь из Чжэцзяня!
— Даааааа!
— В вине 'Сто Лепестков' из Чэнь-дзяна!
— Даааааа!
— В вине 'Листок Орхидеи' из Вуси!
— Даааааа!
— В вине 'Капля Дождя' из Таминя!
— Даааааа!
— В вине 'Золотые Волны' из Чининга!
— Даааааа!
— В вине 'Райское Зерно' из Хананя!
— Даааааа!
— В вине 'Летящий Снег' из Мушоу!
— Даааааа!
— В вине 'Старый Шлем' из Шаньани!
— Даааааа!
— В вине 'Желтый Перец' из Лаунченга!
— Даааааа!
— В вине 'Двойное Белое' с островов Лиушиу!
— Даааааа!
— В вине 'Декабьский Снег' из Кашинга!
— Даааааа!
— В вине 'Верхушка Шлема' из Куантанга!
— Даааааа!
— В вине 'Весна на Озере Танг-тинг' из Чангшу!
— Даааааа!
— И, наконец, в вине 'Двойной Перец' из Чингхо!
— Даааааа!
Мудрец подошел к краю платформы и торжественно обратился к зрителям, пока его пациент стонал и держался за ноющий живот.
— Мои друзья, подумайте об удивительной природе почек и благословите богов, которые даровали их
